Два мужика средних лет ничем особенным не выделялись. Оба — бородатые, один — со светлыми нечёсаными патлами, второй — с кривым носом. Третий был постарше, крупный, пузатый, с бритым лицом и головой, в чёрной шапке, сдвинутой на затылок. Четвёртый — высокий, тощий мужик. Его лицо покрывала жёсткая щетина, а под носом росли длинные усы. Куртка была ему маловата и короткой в руках, а кепи съехала набок.
Пятой оказалась девчонка — миниатюрная, с миленьким личиком и слегка выдающимся вперёд подбородком, придававшим дружиннице решительный и волевой вид.
Компания меня учтиво поприветствовала, поклонилась. Ерофей представил их. Первых двух звали Трофим Иванов и Паша Чернов, девчонку — Надя. Пузатый оказался нашим сотником, звали его Игнат, позывной Косолапый, длинный — тоже сотник, Гаврила Татарин.
Войдя в режим эфирного зрения, я обнаружил, что все дружинники — довольно сильные, но до Ерофея им было далеко. Удивительно, но из этой пятёрки наиболее мощным источником обладала Надя, хотя выглядела она младше всех, лет на двадцать пять максимум. А это значит, годам к тридцати девчонка спокойно догонит воеводу, если будет усердно тренироваться.
Мы с Соколом залезли в микроавтобус, кривоносый дружинник Чернов сел за руль. Глядя на эту кургузую коробку с круглыми фарами, я не ожидал обнаружить внутри комфортабельный салон: сиденья с высокими спинками, шторки на окнах, кожаную обивку. Остальные разместились во внедорожнике
— Неплохо, да? — усмехнулся Ерофей. — Этот «лимузин» отец ваш купил. Надёжная машина. Лет двадцать уже по аномальной области бегает и ещё столько же прослужит.
— Лимузин, значит? — я огляделся.
— В шутку так называем. Само как-то привязалось. Давай, Паха, заводи.
Двигатель противно заскрежетал, когда Чернов повернул ключ в замке зажигания, а потом затарахтел ровно и тихо. Машина рывком тронулась с места и выехала на дорогу.
Вскоре печальные бетонные коробки сменились красивыми особняками с колоннами и лепниной, выстроившиеся по обе стороны засаженного деревьями бульвара. В районе этом проживала местная элита, и выглядел он значительно лучше, чем остальной город.
Мы остановились возле пятиэтажного особняка с мансардой. Высокие окна уютно желтели в ночи электрическим светом. Сбоку находились пост охраны и кованые, автоматические ворота с гербом Орловых.
Именно в этом доме последние тринадцать лет и проживали под опекой своих богатых родственников Святослав и его сестра Анастасия.
Настя училась в институте на факультете программирования и дистанционно подрабатывала по своей специальности в какой-то компании. Святослав редко разговаривал с сестрой, хотя они и жили рядом — на мансарде, куда их поселил старик Орлов. Но Настя была старше, и её не сильно тянуло общаться с младшим братом, да и Святослава мало заботили проблемы сестры.
Велев Ерофею найти стоянку, где можно переночевать, я отправился домой. Миновав пост охраны и большую площадку перед крыльцом, зашёл в просторный холл с широкой мраморной лестницей и лифтом. Здесь было пусть не роскошнее, чем в моём дворце, но убранство выглядело вполне приемлемым для богатого аристократа, коим был старик Орлов — мой двоюродный дед по материнской линии, взявший нас с сестрой под опеку тринадцать лет назад.
Передо мной вырос худой мужчина в лиловом пиджаке. Дворецкий, который Святослава постоянно раздражал своей вездесущностью. Слуга всегда оказывался рядом, словно следил за подопечными деда. И лишь на мансарде он почти не появлялся, как и остальные домочадцы.
— Святослав Павлович, добрый вечер! — важно обратился ко мне дворецкий. — Ярослав Александрович попросил вас зайти к нему сразу, как вернётесь.
— Зайду, — ответил я, проходя мимо, и побежал вверх по лестнице, поскольку лифт на мансарду не ходил.
Я уже догадывался, какими будут основные темы разговора: моё совершеннолетие и дальнейшая судьба. Хотелось надеяться, что родственник мне проблем не добавит. Вряд ли Орлов захочет просто так отдать прибыльный участок земли, поэтому я готовился к худшему.
Первым делом я отправился в свою комнату, чтобы переодеться и привести себя в порядок, но по пути невольно остановился перед зеркалом, что висело на мансарде возле лестницы.
На меня смотрел худощавый юноша с тёмными волосами и тусклым взглядом карих глаз. Он совсем не походил на могущественного архонта — скорее на скромного гимназиста. Но именно этому парню предстояли великие дела, раз ему оказалось суждено стать сосудом для столь могущественного переселенца. Осталось былые способности вернуть, поскольку сейчас я не умел ничего, кроме как дать кому-нибудь в нос железным кулаком.