— Прошу.
— Угу, — парень повертел карточку в руках и сунул в карман куртки. — Я свяжусь с ним. Теперь вкратце про дуэль. Вы оскорбили господина Вяземского, поэтому оружие и вид поединка будет выбирать он. Какой у вас разряд?
— Четвёртый. Стихия земли.
— Четвёртый разряд? Солидно. Молодой Вяземский не столь силён. Значит, потребуется некий уравнивающий фактор: либо будете драться под блокировкой, либо с артефактами, либо одному из вас придётся найти замену. Но тут от меня мало что зависит. Диктует условия, как правило, оскорблённая сторона… О примирении же речь, я понимаю, не идёт?
Я усмехнулся:
— Мне всё равно, но Вяземский, боюсь, затаил смертельную обиду.
— Это точно. Получить по лицу, да ещё при всех… Так и до кровной мести может дойти. Будем надеяться, не в вашем случае. Что ещё вам рассказать? Спрашивайте, если что-то непонятно. Я хорошо знаю дуэльный кодекс.
— Зачем вы взялись за это дело?
— Я-то? Сказать честно? — Махов устремил на меня ироничный взгляд. — Ради чистого интереса. К тому же знакомая попросила. Почему бы не помочь?
— Кстати, вторая дуэль у меня назначена с женихом Анжелики. Поможете?
Махов рассмеялся:
— С Крюковым, что ли? Вы что, пытались у него невесту отбить?
— Нет, но он так подумал. С Анжеликой у нас чисто деловые отношения. Она готовила репортаж про… мою работу.
— Читал, отличная статья. Жаль, не взяли в журнал.
— Да, жаль.
— Крюков — осёл, но вам с ним вряд ли придётся драться. Мы с его секундантом, кем тот ни был, настоим на примирении. Да он и сам остынет и испугается. Я его знаю. Или… вы хотите его крови?
— Я бы проучил его немного…
— А, ну тогда другое дело. Никакого примирения, — проговорил Махов так, словно только рад был этому.
— Но сказать по правде, сейчас у меня совершенно нет времени на всякие дуэли. К тому же я противник того, чтобы аристократы убивали друг друга из-за всякой ерунды. Если получится его примирить, то пожалуйста, не возражаю. А если придётся драться, так тому и быть.
— Понял вас. А когда с Вяземским дуэль назначить?
— Не раньше конца следующей недели. Сейчас я очень и очень сильно занят.
— Выброс? Да, я читал. Анжелика умеет красочно описывать события. И фото получились офигенные. Особенно с птицами, — тут парень перешёл на заговорщицкий тон. — Если что, знайте, что вы не один.
— Простите? Вы о чём?
— О вашей борьбе за правду. Анжелика мне всё рассказала. Кто умеет думать, тот всё понимает, — парень постучал себе по лбу пальцем. Насчёт аномальных областей.
— Рад слышать, — проговорил я. Такая осведомлённость друзей Анжелики напрягала. Уж не вздумала ли девчонка организовать какое-нибудь тайное общество? А она ведь могла…
— Ну что ж, главные моменты мы обсудили. Детали будем обсуждать с секундантом Вяземского. Если возникнут вопросы, звоните. Если у меня появятся новости, я вам позвоню.
Обратно я домчался быстро. Подъезжая к поместью, заметил чёрный «Орион», стоящий перед поднятым шлагбаумом. Из машины вышел человек, и я сразу узнал его — это был Светлов. Не стоило великого труда догадаться, зачем он явился. Наверняка речь пойдёт про Кулебякина. Светлов предусмотрительно не стал заезжать на мою территорию, чтобы не дать мне формальный повод применить силу.
Я остановился рядом с «Орионом» и вышел из своего внедорожника.
— Добрый вечер, господин Прозоровский, — глава АСО, одетый в лёгкую серую куртку, стоял, сунув руки в карманы брюк.
— Добрый вечер, господин Светлов. Чем обязан вашему визиту?
— Да так, дело одно есть. До меня новость дошла, что вы на чужую территорию нос сунули. Вот и приехал поговорить.
— Не понимаю, о чём вы.
— Да бросьте. Вы принудили господина Кулебякина платить вам долю. А господин Кулебякин — наш человек, мы ему покровительствуем. Такой вот казус получился. Что будем делать?
— Уже не ваш. Отныне господин Кулебякин работает со мной.
— Да неужели? Нет, господин Прозоровский, так не пойдёт, — тон Светолова стал жёстким и бескомпромиссным. — Я вам дружбу предлагал, готов был сотрудничать с вами, а вы такими вещами занимаетесь за моей спиной.
— Что поделать. Это наши с Кулебякиным личные дела.
— Вы не правы, господин Прозоровский. Здесь так дела не ведутся. Я предупреждал вас: не надо ссориться с нами. Вы должны понимать, что будут последствия. Однако мы по-прежнему можем решить вопрос миром, если, конечно, вы хотите этого.
— Но на ваших условиях?
— Вам всего лишь надо оставить в покое господина Кулебякина и выплатить мне компенсацию за погибшего дружинника. И всё, больше никаких претензий. Вот так просто. Можно сказать, иду вам навстречу. Я бы мог потребовать больше.