— А в чём же?
От брошенного в лицо вопроса у Лейфона встал ком в горле.
— Меня не интересует Военное Искусство.
— Хм, понимаю, — глубокомысленно кивнул Кариан. Жест был явно наигранный. Выражение его взгляда почти не изменилось, но появился какой-то оттенок удовлетворения.
— К тому же я живу на стипендию. Уже подал заявление на подработку. В свободное время придётся работать. На военную подготовку сил не останется.
— Хороший довод, — согласился Кариан, но отступать явно не помышлял. Он вынул документ из ящика стола. — Хм, Лейфон Альсейф, стипендия категории D, подработка. Работа — мыть отделение центрального механизма… Понимаю, работа тяжёлая, отнимает много времени. Тебе известно, что уборка происходит, пока город спит — начинается после заката и заканчивается за полночь? Многие работающие студенты ненавидят там убираться. Трудная работа, неудобные часы. Понимаешь? Платят хорошо, но устаёшь очень сильно. Каждый год множество студентов подают заявления на смену места работы либо бросают школу из-за нехватки стипендии. А у тебя — стипендия категории D. Не приходило в голову, что весь заработок будет уходить на оплату учёбы?
— Да, всё так и есть.
— Скажи честно — не тяжело будет шесть лет так провести?
— В своей физической силе я уверен.
Улыбка Кариана изменилась. Казалось, его лицо превратилось в одну сплошную улыбку, и улыбка эта излучала благорасположение к Лейфону.
— О, пожалуй, ты прав. Ты уверен в своей силе. Поэтому я и хочу, чтобы ты перевёлся на Военное Искусство.
— Зачем?
— Тебе известно о военных турнирах между школьными городами?
— Нет.
— Если вкратце, турнир происходит раз в два года, — начал объяснять Кариан, ничуть не смутившись невежеством собеседника.
Лейфон догадывался, к чему клонит президент.
— Это такая повадка городов. Не знаю, чем руководствовались алхимики, но каждые два года города сражаются за территорию. И, что самое интересное, сражаются лишь с городами своего вида… Можно лишь порадоваться продуманности их устройства.
Города сражаются за территорию, но бой, по сути, ведут жители городов.
— То, что называется военным турниром, на самом деле — война… как те, что ведут между собой обычные города.
Война. Лейфон помрачнел.
— Конечно же, наша задача — сделать бой «школьным» во всех аспектах. Каждый бой проходит под надзором Союза Школьных Городов. Используется несмертельное оружие: мечи в ножнах, анестезирующие пули. Но всё же это война: победитель получает, проигравший лишается. Не так трагично, как настоящая, но с тем же результатом.
— Речь о… жизни города?
— Да, — кивнул Кариан.
Города разумны. Живые. Для их жизни нужна пища. Они машины, но для работы им нужна энергия. Ключ к жизни города — его пища, металл под названием серний.
— Серний — металл, возникший после загрязнения планеты, добыть его несложно. Я бы сказал, достаточно раскопать землю прямо под нами. Но присутствие гряземонстров делает такие раскопки небезопасными. К тому же чистый серний добывается лишь в шахтах определённого энергетического уровня.
Итак, победитель получает шахту, проигравший — теряет. Обеспечивающий процветание собственного клочка земли сокращает срок жизни чужого клочка.
— Когда я поступил, у Целни было три шахты, — вздохнул Кариан. — Теперь осталась одна.
Это означало, что Целни проиграл два последних турнира, и уровень военной подготовки города гораздо ниже, чем у соседей.
— Трудно сказать, сколько чистого серния можно добыть из оставшейся шахты. Алхимики проверят — думаю послать их в следующий раз, когда город будет проходить мимо.
— Иными словами, в следующий раз отступать некуда?
— Именно. Место и время турнира определяют города. Отказаться от участия нельзя.
Если проиграют… Лейфона от одной мысли бросило в дрожь. Даже если город лишится всех шахт, функционировать он не перестанет — есть ещё аварийный запас серния. Но это лишь небольшая отсрочка неизбежного. Город умрёт. Людям негде будет жить. Умерший город вернётся в лоно земли. Людям не под силу его спасти. Без пищи город умирает так же, как и человек. Лейфон понял, и по спине его пробежал холодок. Погибнет город, в который он только что приехал. Со школой его мало что связывало, но мысль о смерти города была страшной.
В юном возрасте люди узнают, что город может погибнуть, и появившийся страх бросает в дрожь. Страх был у всех, без исключения. Лейфон услышал, что его детские страхи могут воплотиться — и снова почувствовал себя трясущимся от страха маленьким мальчиком. И всё же…