Сейчас Таня впервые была благодарна очередной волне орды зараженных, которая своим появлением отвлекла от них бунтующих и окончательный суд над ведьмой случился без костров из полыхающих домов дружинников.
Девушка посмотрела на отца, что возвышался над трупом женщины, пялясь на свой окровавленный кулак. Она подошла к нему и легким прикосновением вывела его из оцепенения:
— Па! — она слегка приобняла его за плечо. — Она сама нарвалась.
— Я знал, что должен был придушить эту суку в самом начале, но мне следовало сделать это раньше, тогда этого бы не случилось, — пробасил он, затем повернулся к дружинникам, — возьмите её труп и перекиньте через забор! Не хочу, чтобы эта шваль отравляла нам тут землю.
Несколько мужиков молча схватили женщину за ноги и волоком потащили её к стенам, оставляя после себя кровавые следы. Диктор поселка словно только сейчас услышал звон колокола. Моргнув, Пал Петрович посмотрел на людей с оружием.
— На стены! Разбираться будем позже! — рявкнул он.
Мужики вышли из транса. Таня выхватила пистолет и побежала вслед за остальными. По пути она искала глазами Филина, но бойца в чёрной форме нигде не было. Несмотря на то, что она постоянно игнорировала его знаки внимания как к девушке, ей было спокойнее, когда солдат был рядом с ней. Плюнув на поиски ЧВКашника, блондинка побежала по деревянным ступеням ведущим на стену, но перед самым верхом воткнулась головой в спину застывшего на месте мужчины.
— Да что там⁈ — она отпихнула его в сторону и поднявшись выше сама замерла в немом оцепенении.
Всё пространство прилегающего поля, насколько хватало обзора, чернело от человеческих фигур. Единым валом на них двигалась многоголосая, живая волна. Зараженных было так много, что Таня почему-то сравнила их с фотографиями прапрадеда с похорон их обожаемого вождя. Как и на пожелтевших снимках, в багряных бликах умирающего дня, тысячи и тысячи зараженных, нескончаемым потоком двигались к их посёлку, хохоча и воя, надрывая свои глотки.
Рука опустилась на пистолет. Но тяжесть оружия больше не внушала привычной уверенности в своих силах. Даже забор из профнастила с колючей проволокой, на фоне приближающейся волны показался ей жалкой соломинкой, брошенной в бушующий шторм. Таня поняла, что все атаки, что были до этого на поселение, похоже были ничем иным, как разведывательными группами, двигавшимися впереди основной массы, а теперь пришла настоящая орда…
Девушку затрясло от страха, при взгляде на приближающуюся лавину, которой неведом страх. Она сняла с пояса монокуляр. В кратном увеличении она увидела сотни и сотни заражённых, что трусцой направлялись к ним, скалясь в пластиковых улыбках. Не сразу, но Таня всё же поняла, одну разительную деталь, отличавшую орду от прежних заражённых. И от этого, по её спине побежали мурашки.
Абсолютное большинство зомби были одеты в теплые куртки и пуховики, которые на юге носили только к концу января — началу февраля, когда наступала пара недель заморозков! Некоторые из них бежали в чудом усидевших шапках. А это значило, что отсутствие зомби на севере было связано с их миграцией в тёплые края.
Ноги Тани подкосились, а сердце упало в пятки, когда она посмотрела в сторону горизонта и не увидела конца живой массы. Рядом кто-то запричитал и начал читать молитвы, кто-то побежал вниз к своим домам, кто-то побежал в сторону ворот, чтобы открыть их и сбежать из посёлка, пока орда не взяла их жалкую крепость в мёртвые клещи и не захлестнула волной.
Никакие выкрики её отца, пытавшегося создать хоть какую-то организованность, ни его стрельба в воздух, не могли вернуть самообладание до смерти перепуганным людям, увидевшим приближение конца. Таня убрала монокуляр и быстро сбежала вниз. Подбежав к отцу, она впервые в своей жизни увидела в его глазах настоящий страх перед неминуемой смертью! По сравнению с надвигающейся бойней, убийство сумасшедшей сектантки возле штаба было милой беседой и милосердным освобождением.
— Па-а, что делать⁈ — жалобно произнесла девушка.
— Не знаю доча, не знаю… — он прижал её к себе и Таня почувствовала даже через его китель, как у него сильно стучит сердце.
Таня вскрикнула, когда почувствовала как её дёрнули за руку.
Рядом стоял спокойный Филипп. Его бесстрастное лицо, в надвигающемся кошмаре показалось ей чуждым для подобной ситуации.