Оказавшись снаружи, Пал Петрович первым делом надежно прикрыл дверь, после чего строго посмотрел на дочь:
— Почему ты меня ослушалась?
— Ну па-а… Давай сейчас не будем выяснять отношения, только не на людях, хорошо?
Отец тяжело вздохнул:
— Получишь ты у меня, Танюха, ох, получишь! — он погрозил своим пальцем, больше похожим на сардельку. — Ладно, пойдем, нам пора отыскать нашего старого друга, — мужчина повернулся к сопровождающему их парню, — Дальше мы наверное разберёмся сами, спасибо, что устроили нам эту экскурсию.
— Не за что, — ответил Вадим, ударив кулаком в грудь.
***.
— Не ебанет⁈ — спросил я, подняв голову.
Немой электрик отрицательно покачал головой, но на всякий случай сделал несколько шагов назад.
— Конечно, другого «ответа» я от тебя всё равно и не услышу, — усмехнувшись, ответил я и увидел, как мужчина, улыбаясь, жестами показал куда мне надо «идти».
Работать с немым было для меня комфортно. Мужик он оказался довольно смышлёный и рукастый, а его дефект речевого аппарата заставлял его больше времени тратить на раздумья и личные умозаключения, прежде чем спросить у меня совета или обсудить его задумку, что в свою очередь сильно прокачивало его как мастера. А постоянные шутки про его разговорчивость или мои занятия бегом стали обоюдным стёбом, в котором никто не чувствовал себя ущемлённым.
После того, как он смог практически в одиночку собрать второй костюм, я был уверен, что с такой вещью, как огнемёт, Немой справится на отлично. Однако он сразу же «сказал» мне, что лучше прыгнет за ворота прямо к зараженным в чем мать родила, нежели решиться собирать нечто подобное.
По правде говоря, я и сам старался не возвращаться к идее создания устройства поливающего огнём. В прошлых экспериментах на стримах, когда я собирал огнемёт из огнетушителя, мои волосы на бровях и голове еще месяц отрастали до приемлемой длины. Однако выбора сейчас у нас особого нет, подобное устройство доказало свою эффективность и будет глупым не озаботиться несколькими единицами подобного оружия, прежде чем мы приступим к финальной стадии плана по нашему переезду.
— Ладно, если ссышь, отойди ещё немного! — мне самому захотелось сделать несколько шагов назад, но опустив маску я решительно нажал на пьезу.
Мелкий огонёк вспыхнул возле сопла, после чего я плавно потяну за рычажок. Горючая смесь с шипением вырвалась под давлением и в бетонную стену ударила струя жидкого пламени. Оранжевые языки огня с жадностью облизали преграду, быстро распространяясь по её поверхности. Я почувствовал жар и зажмурившись отпустил подачу топлива.
Рычание огня тут же затихло, в небо поднялось небольшое облако чёрного, едкого дыма. Серый бетон, покрытый копотью продолжил стоять на месте, неся на себе следы моего, наконец-то удачного, творения, связанного с простейшей химией.
— Ну вы тут и зажигаете! — раздался позади до боли знакомый голос.
Быстро поставив огнемёт, я поднял маску, но не успел ничего сделать, так как на меня набросилось пятьдесят килограмм счастья. Я обхватил двумя руками подругу детства, сильно прижав её к себе, совершенно не боясь, что экзоскелет не выдержит её вес, ведь он, как и я сам, уже совершенно точно прошёл проверку на прочность. Держа девушку в руках и вдыхая запах её волос, я наконец-то забыл о мучившим меня столько времени вопросе — «как бы всё сложилось, если бы я согласился поехать с ними…»
Глава 19
— Привет, народ на связи Рэм! — я грустно махнул рукой у виска в приветственном жесте. — Сегодня тридцатое ноября по старому календарю или же тридцать первый день новой эры. И сегодня, возможно, мой последний влог из моей святой обители, из моей уютной берлоги, из моего бастиона одиночества, короче из моей мастерской.
Я всегда знал, что когда-нибудь этот день настанет. Я знал, что однажды, когда во всех смыслах встану на ноги, я покину эти стены, чтобы показать себя миру, да и самому полюбоваться этим миром как следует. И я думал, что буду с теплотой вспоминать все те годы, что я провёл здесь, в полумраке гаража, сражаясь с законами механики и навязчивыми идеями создать новые технологии невзирая на целенаправленное торможение прогресса крупными корпорациями.
Однако в моих мечтах подобный день должен был выглядеть совершенно иначе. Я точно не должен был сбегать из гаражного кооператива по причине того, что к нашему городу движется многотысячная, если не миллионная орда больных Зелёным бешенством людей.
Нахожу символичным то, что мы совершаем переезд в последний день осени. Последний календарный день для птиц, засидевшихся на своих местах, которым давно пора сваливать в более благоприятный край, — я с грустью улыбнулся, повернувшись назад.