Хирургический бот отчаянно отказывался видеть в раненом пациента, поэтому пришлось переключить его в ручной режим и начать операцию "вслепую".
- Майор Буркович, как это понимать?
Голос полковника медицинской службы Креча Васнецова через динамики был как всегда лишним в операционной. Хорошо, что во время операции субординация опускалась до уровня панибратской беседы:
- Креч, я в ручном управлении, состояние тяжелое, ухудшается до критического. Не лезь часок, а то и два.
- Почему ручной режим, Тимас?
- Да глюк какой-то, не видит бот пациента.
- Я тоже не вижу. Только утяжелители на столе.
- Зайди в операционную.
- Заинтриговал.
А пока полковник шел из своего кабинета в операционную, я приступил к дренированию плевральной полости пилота. Или, говоря проще, начал прокалывать легкие и отсасывать лишнюю жидкость.
Медик. Часть 3.
- Какого черта? - Креч не мог поверить своим глазам. Полковник лично проверил все датчики, некоторые даже подключал к себе. Хирургический бот не видел раненого пилота, но был полностью исправен.
- Не знаю.
- У него сквозные?
- Нет, застряли внутри.
- Занимайся легкими, я пока вытащу.
Военная медицина стирает субординацию так же легко, как орбитальная бомбардировка выжигает растительность. Хоть я и успел дослужиться до майора, а Креч до полковника, жизнь пациента всегда первоочередна. Ну и старые знакомства так просто не забываются. С Васнецовым мы вместе учились и проходили практику в полевом госпитале на орбите Цартинта, стратегически важного объекта Империи.
- Три?
- Просвет на нем тоже не работает. Входных три, да.
- Бред какой-то. Это же не обучающая гипносимуляция.
- Я тоже вначале об этом подумал, но самопроверка. Сам понимаешь.
- Бред. Бред.
Из-за ошибки работы хирургического бота приходилось постоянно прикладывать пальцы к шее пилота, щупать пульс. Операция проходила по таким древним методам, что время от времени хотелось посильнее себя ущипнуть, чтобы проснуться. Не было привычного писка хирургического бота, не было голографических показателей состояния пациента, не было роботизированных манипуляторов с нейроуправлением. К сожалению, Креч был прав - все это описывалось словом "бред".
Операция длилась более трех часов, но нам показалось, что прошли сутки. Как бы то ни было, ровный пульс и мерное дыхание пилота того стоили.
Медик. Часть 4.
Креч ушел к себе, а я подключился к хирургическому боту - пришло новое поступление раненых с планеты. Работа на чистом автоматизме, если сравнить с тем, что было с пилотом. Аппарат видел всех поступающих и через час я решил отвлечься и снова подключиться к лежавшему в рекреационной капсуле пилоту. Ничего. Как будто он голограмма или манекен. Впрочем, манекен бот смог бы вскрыть.
Спустя еще час и сорок три пациента интерес к пилоту вырос по экспоненте. На одну его операцию ушло три часа и двадцать две минуты, а тут солдаты идут, как на конвейере. Что-то не так, что-то точно не так, но что? Кровь текла, значит это не изобретение инженеров. Анатомия и физиология привычная и понятная, но хирургический бот отказывался воспринимать это в качестве истины. Креч помогал с операцией, значит, это не галлюцинация. Самопроверка от гипнокурса была проведена корректно. Да, черт подери, пилот лежит в капсуле и у него планомерно рубцуется кожа на местах ранений.
В момент затишья, пока внизу еще шли бои за очередную точку эвакуации, а на орбите все раненые получили надлежащее лечение, я заполнил отчетность о количестве зашитых вражеских бойцов. Буквально через минуту пришел отчет с медкорабля противника со взаимным отчетом. Хорошо, что мы над войной и не разделяем на своих и чужих, а то после каждого боя начинались бы грязные игры обмена военнопленными. Но у медиков все проще. Собрал по частям бойца, увидел, что это вражеская сторона, положил в рекреационную капсулу, да отправил на соседний медкорабль, а назад получил своих ребят. Даже последние пираты не опускались до манипуляций с этим установленным порядком.
И пока "на берегу" штиль, я сел напротив капсулы приходившего в себя пилота и стал ждать. Он очнется и все объяснит. Не может быть иначе.