Егоров, рассеянно слушая напарника, думал о своем:
— Говоришь, пять килограммов?
— Может, и больше.
— Так, — протянул Егоров. — Верить можно?
— Откуда я знаю? Проверить ведь не долго.
— Не долго — этот верно, — процедил Егоров, думая о своем и вдруг предложил — расскажи, что знаешь про Черепа? Где живет, чем занимается?
— Занимается чем известно, — осклабился Рыжий. — А вот где живет, где укрывается, как говорят менты, — это вопрос.
— След — то, наверное, взять можно?
— След брать опасно… Начнешь расспрашивать, шепнут Черепу, встретит…
— Ты говорил что-то насчет ресторана "Центральный", мол, бывает там.
— Бывает — это точно, но там ты его не увидишь. Балкон в ресторане есть специально для блатных. Как приходят, как уходят — в тайне. Хозяева марку берегут — блатные клиенты самые богатые, такие деньги там оставляют. Да если что случится, с хозяина спросят, будь здоров, спросят, да так, что…
— Неужели нельзя осторожно разговор навести?
— Если у Заики? Там народ собирается разный поиграть в карты.
— Ну, вот и сходи… Не хочешь?
— Так ведь без денег карту тебе не сдадут, а в гости туда не ходят!
— У тебя нет денег? — удивленно протянул Егоров.
— Кончились, — хмуро подтвердил Рыжий.
Часть добытых ими денег Егоров не делил, объяснив: это на развитие дела. Часть Рыжий оставил шефу на сохранение, потому что у самого они не держались, а остальные словно испарились. Две недели он ходил по ресторанам, пил и жрал что подороже, да к тому же здорово не везло в карты.
— Да куда ж ты столько денег дел?
— Мои деньги, куда хочу, туда и деваю. Че, я тебе отчет должен давать что ли? — неожиданно окрысился Рыжий.
Егоров вздохнул и вышел из комнаты. Вскоре вернулся, держа в руке несколько пачек.
— Хватит?
— А чьи это деньги? Мои что ли? — подозрительно спросил Рыжий.
— Общие.
— Для начала хватит, — Рыжий заметно повеселел и засобирался…
Егоров затопил камин, опустился в кресле и вздохнул.
На душе было неспокойно — Егоров верил, что с Черепом он справится, пока неизвестно, как, но он решит эту проблему. Вспомнилась Наташа, ее смерть… Его, словно, обманули — дали надежду на счастье и отобрали. Он как пассажир без багажа стал метаться с поезда на поезд, ничего не оставляя, ничего не находя… Ветер застучал чем-то по крыше. Егорову показалось, что это Наташа вошла в дом, ему даже почудились ее легкие шаги.
— Надо жить как-то иначе, — подумал он. — Надо… Вот с Черепом улажу…
Огонь бился меж диких камней камина, его негромкий трепетный гул проникал в душу, наполняя ее покоем, тепло обволакивало тело аурой защищенности и уверенности. Из поколения в поколение, сотни тысяч лет, жизнь человека проходила рядом с огнем. Огонь был его счастливой находкой: волшебным оберегом от холода, зверья, нечисти. Подсознание человека явно хранит радостные ощущения, что возникают при общении с огнем, во всяком случае, он сейчас чувствовал тихую странную восторженность.
Егоров не заметал, как его веки сомкнулись, и он увидел… увидел с такой явью, словно его оживили в другом мире — будто стоит он в пещере, в руках копье, на бедрах повязка из шкуры пятнистого зверя. Его тело в напряжении, на душе дикий страх. Во — внутрь пещеры, почти неразличимые во тьме, скользнула тень. В темноте сверкали огромные красные глаза. Спасительный огонь залег, угли едва светились меж камней очага. Хищник приближался, уже было слышно горячее дыхание.
Он отступил, потом сделал еще шаг и вдруг почувствовал спиной холод каменной стены — его загнали в угол. В груди жарко вспыхнула ярость, ярость безысходности — теперь он дорого продаст свою жизнь — так приказывал инстинкт. Вдруг под ногами зашуршала сухая трава, он нагнулся, схватил ее в охапку и бросил на угли, в то же мгновение ярко вспыхнув, огонь поднялся во весь рост. Зверь утробно зарычал, Он на доли мгновения увидел его страшную, поросшую шерстью морду, жуткие глаза. Зверь метнулся к выходу. Он выбежал вслед за ним, мелькнуло бурое, покрытое шерстью тело и грациозно по-кошачьи, в немыслимо длинном прыжке, исчезло в кустарнике. Он, подняв руки, закричал, он кричал от радости, он кричал предупреждая, он кричал пугая…
Егоров проснулся от стука в дверь — пришел Рыжий.
— Ну, что? — спросил Егоров, когда тот, прошел к дивану. — Узнал что-нибудь?