Вдруг сирена смолкла, блики пропали, и бег его сразу же замедлился, он в очередной раз повернул и увидел рекламу — огромный щит во всю стену старого дома — «Деньги в рост!» — его озарило — за домом переулок и спуск к реке. Егоров бросился через дорогу, но, услышав работу двигателя, метнулся обратно, из-за угла вывернул «УАЗ» с синей полосой на желтом боку. Прижавшись к стене, Егоров с остановившимся сердцем наблюдал, как мимо едет машина без огней, в ней сидели люди в форме и смотрели в окна.
Oн вжался в кирпичную кладку, страстно желая размазаться по ней — сделаться невидимым. Видимо его укрыла косая тень от угла здания напротив, загородившая свет яркой рекламы — его не заметили! Машина скрылась за углом. Выждав с минуту, Егоров побежал через улицу.
Вдруг в глаза ударил яркий луч света, взвизгнула сирена, взревел, набирая обороты двигатель, за квартал от него, с места рванулась машина. Егоров пролетел переулок, съехал вниз по косогору, и оказался в кустах, росших вдоль берега реки.
Наверху скрипнули тормоза, хлопнули дверки, и озабоченный голос заметил:
— Он где-то здесь, далеко уйти не успел?
Егоров, уткнувшись лицом в траву, проклинал себя, жадные разговоры напарника и некстати появившегося официанта.
— Только бы не сесть в тюрьму! Только бы не сесть, — молил он судьбу, напугавшую его — только бы … если что, так лучше в петлю.
— Где же его здесь найдешь? — прозвучал голос.
— А я и не собираюсь его искать! — ответил невидимый собеседник.
— Ну и хрен с ним, поехали!
Хлопнули дверки, машина тронулась с места, и вскоре звук работающего двигателя утонул в глухом ворчании устраивавшегося на ночь города.
На кражу в кафе его подбил Рыжий. Они зашли туда перекусить. После второй стопки, напарник принялся комментировать действия бармена:
— Делает коктейли, а касса у него не прикрыта, если перелезть через стену, где стоят ящики, проползти ужом под стойкой и секунда… смотри, сколько денег здесь оставляют!
Егоров присмотрелся к суете бармена, расположению кассового аппарата — вид денег его возбудил, и он дал себя уговорить.
ГЛАВА 3
Тучи появились со стороны перевала, через который шла дорога к Транссибирской магистрали. Всклоченные, тяжелые, они вскоре накрыли лагерь, но дождя не случилось, упало, было, несколько капель и на этом дело закончилось.
В воздух поднялись тучи комаров и мошек, Картавый шел в барак и нещадно бил себя по щекам и шее. Заканчивался его первый рабочий день. В промзоне было организовано лесопильное производство. Лес пилили зимой, а весной, когда наполнялись водой малые реки, бревна сплавляли вниз, в промзоне их поднимали из воды и распускали на доски, брусья, бруски, отходы дробили в щепу. Он в очередной раз съездил себе по шее и заметил: рука его вся в крови. Картавый уже подходил к своему бараку, как услышал резкий голос майора Рябова — начальника оперативной части лагеря. На плацу, в две шеренги стояли вновь прибывшие заключенные. «Кум» доходчиво объяснял им правила поведения в зоне:
— И не думайте, что я вас пугаю! — то и дело вставлял он свое излюбленное выражение.
Вновь прибывшие были разные: высокие, и не очень, брюнеты, блондины, но одинаковая одежда, пародирующая форму, тоскливые глаза, крепко поджатые губы, выражение обреченности на лицах, делали их похожими друг на друга. Майор красочно перечислял кары за несоблюдение режима. Картавый уже прошел мимо, как вдруг краем глаза поймал чей-то жаркий ненавидящий взгляд. Он резко повернулся, но в это время Рябов дал команду:
— Налево!
Шеренги повернули, а затем тяжело зашагали. Он усмехнулся — кто-то из новеньких знал и не любил его. Картавого не любили многие, очень многие:
— Ну, что ж поживем — увидим!
Он поднялся по деревянным ступеням и потянул на себя железную скобу двери. Картавый обживался в зоне. После тех событий в столовой он стал знаменит. За спиной шептались.