– Я с вами останусь внизу.
– Внизу? – переспросил робот, на которого ни шум, ни ритмичное покачивание экспресса не произвели ни малейшего впечатления. – Неужели мои сведения неточные? Мне сказали, что в определённых условиях класс С-5 даёт право на место в верхнем салоне.
– Совершенно верно. Я могу подняться туда, а вы нет.
– Но почему же?
– Нужно иметь класс С-5, Дэниел.
– Мне это известно.
– Но у вас его нет, – возразил Бейли.
На открытой нижней платформе из-за шипения воздуха разговаривать было трудно, а Бейли, по понятным причинам, не хотел особенно повышать голос.
– Вы ошибаетесь. Я ваш партнёр, следовательно, права у нас одинаковые. Мне дали вот это.
Из внутреннего кармана рубашки он достал своё удостоверение и протянул его Бейли. Выдано оно на имя Дэниела Оливо, класс владельца – С-5. Естественно, что инициал «Р» перед именем был опущен.
– Тогда пошли, – сухо сказал Бейли.
Бейли сидел, глядя прямо перед собой, и злился на свою недогадливость. Он попался дважды: во-первых, не признал в Р. Дэниеле робота; во-вторых, не сообразил, что ему не могли не дать класс С-5.
Беда в том, что по своему характеру Бейли не отвечал общепринятому представлению о детективе. В нём не было ни холодной невозмутимости, ни непроницаемого спокойствия, ни способности применяться к любым условиям, он не был ни идеалом сообразительности, ни хладнокровия. Он отдавал себе в этом отчёт, но никогда прежде не сетовал на отсутствие этих качеств. Но теперь он об этом жалел, и жалел потому, что, по всей видимости, Р. Дэниел Оливо был воплощением всего этого. Да и могло ли быть иначе? Ведь он – робот.
Бейли стал искать себе оправдание. Он привык к таким роботам, как их Р. Сэмми. Он ожидал встретить существо с кожей из плотного и глянцевого пластика мертвенно-бледного цвета. Он ожидал увидеть лицо, на котором застыло выражение бессмысленного добродушия. Он ожидал, что движения робота будут резкими, слегка неуверенными.
Ничего подобного у Р. Дэниела не было.
Бейли исподтишка взглянул на своего соседа, но Р. Дэниел, перехватив его взгляд, спокойно кивнул. Когда он разговаривал, его губы двигались естественно, а не оставались полуоткрытыми, как у земных роботов. Да что там губы, у него был даже артикулирующий язык.
«Сидит себе спокойно, – подумал Бейли. – Ведь здесь для него все совершенно новое. Шум, свет, толпы людей!»
Он вскочил и обогнал Р. Дэниела со словами: «Не отставайте!» Они покинули экспресс и переходили с дорожки на дорожку.
«Боже правый, что же я всё-таки скажу Джесси?» – думал Бейли.
Неожиданная встреча с роботом заставила его забыть обо всём другом, но теперь, когда межсекторная линия несла их прямо в Нижний Бронкс, мысль о предстоящем объяснении с женой тревожно сверлила его мозг. Он заговорил:
– Всё, что вы видите вокруг, Дэниел, – это одно здание, весь город. В нём живут двадцать миллионов человек. Круглые сутки со скоростью шестьдесят миль по нём несутся ленты экспресса. Их протяжённость двести пятьдесят миль, а длина местных линий в несколько раз больше.
«Чего доброго, – замолчал Бейли, – придётся соображать, сколько тонн дрожжевых продуктов Нью-Йорк съедает в день, сколько кубометров мы выпиваем воды и сколько потребляем мегаватт энергии».
Однако робот опередил его.
– На инструктаже меня снабдили подробной информацией, – сказал он.
«Тем лучше. Значит, со всем этим покончено. Но чего ради я распинаюсь перед роботом?» – возмущался собой Бейли.
Они доехали да 182-й Восточной улицы. Отсюда на одном из лифтов, снующих вверх и вниз среди бесчисленного множества квартир, можно было добраться и до квартиры Бейли.
Он уже было направился к лифту, как его внимание привлекла небольшая группа людей, толпившихся у ярко освещённого силового защитного барьера магазина, каких было множество на нижних горизонтах этого сектора.
– Что здесь происходит? – по привычке внушительным голосом спросил он у одного из зевак.
Вытягиваясь на носках, тот ответил:
– Кто его знает. Сам только что подошёл.
– У них здесь эти проклятые роботы, – раздался чей-то возмущённый голос. – Эх, вытащили бы из сюда. Вот позабавились бы!
Бейли нервно оглянулся на Дэниела, но тот либо не понял сказанного, либо не расслышал, во всяком случае вид у него был невозмутимый.
Бейли врезался в толпу:
– Позвольте. Позвольте… Полиция!