Прогнивший мир
Станет ли искать спасение в жестокости тот, кто от нее сбежал? Запросто. Если то, что далось таким трудом и ценой стольких мучений, окажется под угрозой. И глазом не моргнув, он убьет человека, а заложенная склонность к насилию поможет ему в этом.
Свои мысли я оставил при себе. Вслух ничего не сказал. Это прозвучало бы как откровенное обвинение, а у нас пока не было достаточно доказательств против Адема Йездана.
Попрощавшись, я спустился со второго, «османского», этажа на первый, «византийский», и вышел на улицу, застроенную уже во времена Турецкой Республики. В результате нашего разговора я убедился в одном: Адем скрывает от нас что-то важное. Сложно сказать, к чему это в большей степени имеет отношение — к пока нераскрытым убийствам или же к темным делам его компании. Ясно лишь, что это как-то связано с несчастным случаем, из-за которого погибли пять человек.
Подъехав к участку, я увидел Зейнеп: она сидела на скамейке под старой сливой, сквозь листву которой пробивались нежные весенние лучи, и ела сэндвич. Заметив меня, она вскочила.
— Сиди-сиди, — сказал я, усаживаясь рядом с ней. — Как здесь хорошо!
Теплый майский ветерок разносил вокруг аромат свежего хлеба, помидоров и огурцов.
— Что это там у тебя? — спросил я.
— Сырный сэндвич. Будете?
Отказаться я был не в силах.
— Давай, но только чуть-чуть.
Зейнеп отломила мне едва ли не половину.
— Зачем так много?
— Берите-берите, я все равно столько не съем, — настояла она, застенчиво улыбаясь.
— Какие новости? — спросил я, беря у нее свою половину сэндвича. — Удалось получить материалы по делу против «Дерсаадет Туризм»?
Она спешно проглотила кусок.
— Вчера мы с этим немного опоздали. Когда вы мне сообщили, время уже было ближе к вечеру. Но в понедельник вся информация будет у нас. А пока я просмотрела газеты и прочитала про разбирательство все, что нашла. В общем, Ассоциация защиты Стамбула заявила, что происшествие является не несчастным случаем, а диверсией. Они обвинили Адема Йездана в том, что тот приказал своим людям разрушить стену цистерны, которая и так едва стояла, чтобы больше ничто не мешало ему получить разрешение на строительство. Но некоторые придерживались обратной точки зрения. В том числе и третий убитый, журналист Шадан Дуруджа. Он так настойчиво защищал компанию «Дерсаадет», как будто был не просто журналистом, а их официальным представителем.
Мы уже знали, что этот бесчестный журналистишка в подарок за свои хвалебные статьи получил квартиру от какой-то строительной компании. Теперь все сходилось.
— Значит, Адем Йездан подарил ему за это квартиру… — проговорил я сквозь зубы. — Ты посмотри, Зейнеп, что творится у нас в стране. Куда ни плюнь — всюду мерзавцы. Журналисты, бизнесмены, архитекторы и чиновники — ни у кого не осталось ни стыда ни совести. Взять хотя бы этого Эрджана, нашего бывшего коллегу. Он на что угодно пойдет, чтобы угодить начальнику, даже ночных разборок не гнушается. До чего мы докатились! Общество прогнило насквозь, превратилось в одну сплошную червоточину.