— И она согласилась?
— А что ей оставалось делать? У нее было не так уж и много вариантов. Йекта был практически единственным парнем в квартале.
— А она его любила? Точнее, его ли она любила больше всех, из вас троих?
— Но Демир в это время был в Германии, — в ее голосе слышалось разочарование. — Он оставил ее ради учебы…
— Все не так просто, как кажется. По всей видимости, Демир согласился поехать в Германию, чтобы убраться подальше от Балата. Чтобы, так сказать, не предавать меня и Йекту. Мы никогда не говорили об этом, но между нами существовало какое-то негласное соглашение.
Пока я рассказывал все это, почувствовал, что зол на Йекту. Как будто в молодости из-за всей чехарды у меня не хватило времени и сил подумать надо всем случившимся и сделать правильные выводы.
— Хочешь сказать, что Йекта в каком-то смысле предал вас всех?
Меня и самого эта мысль не оставляла в покое. Но после всего того горя и страданий, через которые пришлось пройти Йекте, и особенно после того, как Демир простил его, я чувствовал, что у меня язык не поворачивается назвать это предательством.
— Зависит от того, как на это посмотреть, — сказал я, бросив взгляд на Евгению. — Может быть, он в определенном смысле даже спас Хандан. Она была красавицей, но из очень бедной семьи. Еще и консервативной. Если бы она не вышла за Йекту, они бы ее совсем скоро пристроили за какого-нибудь богатея. Но если взглянуть с точки зрения Демира, то поступок друга был не совсем лицеприятным.
— Как отреагировал Демир?
— Сама-то как думаешь? Он ничего не сказал. Шел третий год его учебы в Германии. Ребята отправили ему письмо — мол, женимся. Но и этого как будто было недостаточно — вдобавок прислали приглашение на свадьбу. Демир ничего не ответил и на свадьбу не приехал.
— А ты как же? Поехал на свадьбу?
Я не сводил глаз с дороги, хотя чувствовал, что Евгения смотрит на меня и ждет ответа. Не хотел встречаться с ней взглядом. Потому что я тоже не поехал на свадьбу, хотя они и мне прислали приглашение. В чем была причина — не знаю. Значит, в то время я не одобрял этот брак.
— Нет, — ответил я, съезжая на мост Ункапаны. — Я тогда только начал работать в полиции, служил не в Стамбуле. Просто не смог отпроситься и приехать.
Евгения отчего-то замолчала. Честно говоря, я был даже рад: почувствовал облегчение, будто избавился от какой-то тайны. Я смотрел, как под мостом текут темные воды залива. Время от времени отражая на своей поверхности береговые огни, они тихонько уходили в сторону мыса Сарайбурну. Глядя в ту сторону, я вдруг вспомнил о царе Визасе. Интересно, знают ли стамбульские румелийцы что-нибудь об этой легендарной личности, царе — основателе города? По правде говоря, мне просто хотелось избавиться от груза воспоминаний и поговорить о чем-нибудь другом. Но Евгения не дала мне такой возможности:
— И как же тогда Демир простил Йекту? — Я не сразу ответил на ее вопрос, поэтому она предположила: — Может, у Хандан появился кто-то еще?
— Нет… Никто у нее не появился… Хандан погибла…
— Погибла?! — веселость в ее голосе исчезла. — Боже мой, Невзат, пожалуйста, скажи, что это неправда.
— Несчастный случай… Три года назад… Вместе с маленьким сыном Умутом…
— Какой ужас, — прошептала она дрожащим голосом. — Это… такая трагедия… А как же Йекта? Что с ним стало?
— Он обезумел от горя. Несколько месяцев был на антидепрессантах. Мы очень боялись, что он покончит с собой. К счастью, Демир тогда уже вернулся в Турцию. Он пришел на помощь другу — а ведь они не общались почти пятнадцать лет, — помог ему снова встать на ноги, справиться с этой раной. Я тоже пытался помочь Йекте. Как-никак и я столкнулся с невыносимой утратой: как и он, потерял жену и ребенка. То есть у нас много общего было. Но у Демира, кажется, все получилось гораздо лучше, чем у меня.
— Ты бы ничего не смог сделать, — сказала Евгения. — Именно Хандан была для них точкой соприкосновения. Пока была жива, она их разлучила, а после смерти снова заставила быть друг с другом.
Она говорила очень логичные вещи, но голос ее переполняли эмоции.
— Ты права, так и случилось. С тех пор они стали лучшими друзьями, еще ближе, чем прежде. Я встречаюсь с ними время от времени, но теперь они неразлучны. Вероятно, как ты и говоришь, воспоминания о Хандан держат их на плаву.
— А как же семья Демира?.. Жена, дети?
— Демир так и не женился. Кажется, из нас троих он любил ее больше всех. Не знаю. Он стал востребованным в профессии, заработал много денег. Я уверен, он пытался завязать отношения с другими женщинами, но ни одна из них не смогла заменить ему Хандан. Знаешь, он очень несчастен.