— Вообще-то, — вмешалась Зейнеп, — Али не хотел, чтобы я ехала с ним. Сказал, что я выгляжу усталой и мне нужно немного поспать. И что он после разговора с Сезаи сразу же поедет домой. Он настаивал, но у меня было предчувствие, что мы напали на какой-то след, поэтому, не обращая внимания на его уговоры, я поехала с ним…
— Нет, инспектор, все было совсем не так, — начал возражать Али. — Зейнеп сейчас пытается меня прикрыть. Но это я во всем виноват.
Я остановился и посмотрел на обоих. Нет, теперь они не стеснялись — внимательно и уверенно наблюдали за мной. Видимо, набрались смелости и решили: будь что будет. Не сдержись я немного — точно бы расхохотался во весь голос. Любовь-любовь, что же ты делаешь с нами, подумал я про себя, а вслух сказал:
— В общем, уже неважно, — так я собирался положить конец их геройским подвигам. — Вы оба крайне безответственные. Ну а теперь вернемся к делу. Вы отправились в антитеррористический отдел…
— Сезаи нас очень хорошо встретил, — Али говорил без напряжения в голосе. — Он, в принципе, всегда был отличным малым. Мы сели пить чай, и почти сразу же нам принесли документы Омера. Мы с интересом полистали его дело. В общем, парень около восьми месяцев пробыл в Афганистане, а когда вернулся в Турцию, его и повязали. В своих показаниях он говорил, что отправился в Афганистан, чтобы присоединиться к джихадистам и воевать против американцев, но бойцы сопротивления не доверяли ему, поэтому он не смог уйти с ними в горы. Ему пришлось вернуться.
— Американцам что-то известно об этом? — спросил я, зная, что турецко-американский протокол о сотрудничестве в сфере борьбы с терроризмом гораздо выгоднее американцам, чем нам.
— А как же! — оживился Али. — Я как раз собирался рассказать об этом. Так вот. Как только парни из американского консульства — читай: агенты ЦРУ — узнали, что Омер Экинли арестован, они сразу же связались с нами. На самом деле наши им немного усложнили работу, и они смогли просмотреть запись допроса только после того, как вмешались какие-то высокопоставленные шишки. Оказалось, что примерно в то же время, когда Омер находился в Афганистане, там был похищен американский майор. Его тело нашли спустя несколько месяцев. Майору этому перерезали горло. — Он сделал паузу и многозначительно посмотрел на меня. — Один в один как нашим жертвам. И это еще не все, инспектор. По данным американской разведки, ответственной за казнь майора была группа радикальных исламистов из Турции.
Дело принимало интересный оборот. Может, я ошибся насчет Омера? Мог ли у этих убийств быть религиозный мотив? Мог ли тут быть замешан какой-нибудь тарикат?..
— Омер входил в эту группу?
— Американцы считают, что входил. Они даже просили выдать Омера им. Но наши отказались, сославшись на отсутствие доказательств. И Омера в итоге судили за подделку документов, а не по обвинению в терроризме. Ему дали год и восемь месяцев, но потом судья срезал полгода.
— И что думает по этому поводу Сезаи? Он верит тому, что рассказал Омер?
Али отрицательно замотал головой.
— Не верит, конечно… Он думает, что Омер лжет. Вот почему мы продолжили копаться в его деле. Проверили семью. Тут нам повезло, потому что в итоге мы добрались до фургона-рефрижератора, который описали сторожа. Но, на минуточку, он нам уже встречался.
Похоже, Али было недостаточно сбить с толку ночных сторожей. Теперь он делал все возможное, чтобы запутать меня.
— Как это? Ты хочешь сказать, я тоже его видел?
— Да.
— Но где?
Для Али это было предельно очевидно:
— Перед мясной лавкой «Халис Касап».
Я не имел ни малейшего понятия, о чем он говорит.
— Что еще за «Халис Касап»?
— Мясная лавка, принадлежит семье Омера… Вспоминайте, магазинчик на первом этаже в доме Мукаддера Кынаджи… Мы еще собирались припарковаться прямо перед ним, но нас опередил белый фургон…
Точно. Я вспомнил молодого парня — водителя фургона: он был в широких шароварах, на голове тюрбан.
— Значит, это был магазин Омера?
Самодовольство моего напарника любого бы вывело из себя.
— И не только этот, — сказал он с улыбочкой на лице. — У них есть еще пять лавок: в Ускюдаре, Бейкозе, Эйюпе, районах Авджылар и Султангази. Все они из Эрзинджана… То есть родом из Эрзинджана был их отец Абдуллах-эфенди. Омер и четверо его братьев родились здесь. И вот когда Всевышний — точнее, тарикат, членом которого был Абдуллах, — повелел ему действовать, мясник из Эрзинджана приехал сюда и пооткрывал пять мясных лавок… Сколько сыновей — столько и лавок. Полагаю, каждому достанется по лавке.