— Не ври мне, ты желаешь этого, столько сдерживался ради того, чтобы твой брат попробовал, а ты нет?
— Я НИКОГДА не подбираю за братом, — его тело становится горячее, мышцы наливаются, чувствую как растёт напряжение, вожу ладонями по его крепкой накаченной груди, а потом прохожусь по тату кончиком языка, рисую влажную дорожку.
Он борется с собой, я почти победила, стягиваю полотенце с его бёдер.
Мужчина и бровью не ведёт от такой инициативы, хотя его стояк выдаёт истинные чувства с потрохами.
Нарвал больно вцепляется в мои бёдра и усаживает меня на комод. Он грубо хватает меня за волосы и насилует языком мой рот.
Поцелуй грубый и необузданный, не могу сказать, что от этой боли мне приятно.
Это не похоже на то, что между нами было раньше, он всегда был нежен. Сейчас ему как будто плевать на меня, он берёт так, как будто снял меня за деньги.
Нарвал больно кусает, оставляет на мне следы, потом хватает за зад, подняв меня, шагает к кровати и падает на неё вместе со мной, накрыв своим телом моё.
Мужчина входит в меня резко, полностью и до конца. Он не знает, что от боли я чуть ли не теряю сознание, кричу, отталкиваю его от себя трясущимися руками, это невозможно терпеть.
От продолжительных резких толчков мой голос чуть ли не срывается, я впиваюсь в его плечи, пахнет кровью.
Он замер.
— Что за чёрт? — Нарвал отстраняется, отползаю от него подальше моё тело бьёт мелкой дрожью, всхлипываю, тянусь за футболкой.
— Ты…девственница? Но… это невозможно… — на его лице недоумение, сожаление и страх.
Неуклюже сползаю с кровати, от меня на ней кровавый след.
Натягиваю наизнанку свою ночнушку, потому что вообще ничего не соображаю, промежность болит, как будто мне туда засунули дубину, с торчащими в ней гвоздями.
Нарвал бросается ко мне, я угрожающе выставляю руки.
— Не смей трогать меня, — всхлипывая и содрогаясь от болевого шока, выкрикиваю я, — мы договорились. Запомни! Теперь ТЫ для меня пустое место.
Выхожу в коридор и практически бегу в свою спальню, Нарвал гонится за мной. Прошмыгнув за дверь, я не успеваю её захлопнуть, он ставит в проём свою ногу.
— Подожди, Василиса, давай поговорим, — взволновано говорит мужчина.
— Нет, больше я не настроена на душевные беседы! По твоему мои слова пустой звук?
— Я не знал, что так сильно облажался, Вася, умоляю, прости меня.
— Ты украл меня, несмотря на это, я полюбила тебя. Приняла таким, какой ты есть, закрыла глаза на то, что ты убиваешь людей, что ты меня ограничивал, безоговорочно верила каждому твоему слову и послушно выполняла твои приказы. С меня хватит, больше не смей приближаться! — он с силой открывает дверь. Я отпрыгиваю назад. Чувствую, как по внутренней стороне бедра течёт кровь, ловко проскальзываю между ним и дверным косяком, убегаю в сторону ванной комнаты, вот там дверь закрыть перед его носом успеваю.
Промежность болит, это было слишком грубо для первого раза.
Снимаю лейку с душа и смываю кровь. Подмываюсь, ощущения отвратительные, больше не течет, но внутри всё ещё болит.
— Василиса, тебе больно?
Беззвучно плачу, не отвечаю ему.
— Я идиот. Самый настоящий ИДИОТ!
Он бьёт себя? Что за звук?
Слышу, как в коридоре что-то с грохотом падает, потом бьётся, затем опять падает. Он рычит как зверь. Ему больно?
Я боюсь выходить. Грохот продолжается ещё пару минут.
— Что случилось? — слышу приглушенный голос Егора, под дверью появляется яркая полоска света, открываю дверь.
Нарвал с разбитыми костяшками, с которых стекает кровь, сидит на полу, проложив ладонь ко лбу, он тяжело дышит.
Вокруг всё валяется, разбитые горшки, земля из них, растения вырваны с корнями, картины с поломанными рамками, книжные полки разломанные, маленький столик теперь без ножек и фарфоровая статуя без головы.
Нарвал поднимает взгляд на меня и поднимается с пола.
— Вася, — он смотрит с такой надеждой на меня, сердце в груди больно сжимается, мне так хочется обнять его…
— Поговорим в другой раз, — сдерживая всхлипы, говорю я. Прячусь за Егора, тяну его за футболку в сторону своей спальни.
Утром мы с моим охранником уезжаем раньше, чем кто либо просыпается.
За воротами мы сталкиваемся с вышедшем на пробежку Виссарионом.
— Уже уезжаете?
— Прости, я не могу больше быть здесь, — нервно поправляю волосы, вчерашний вечер до сих пор даёт знать о себе неприятной ноющей болью.
— Я всё понимаю, прости за него.