В последний день путешествия нам пришлось преодолеть самый страшный перевал, проходя по карнизу-оврынгу, что опирается на вбитые в трещины колья и положенные на них жерди. Здесь на нас повеяло холодным дыханием ледника. Труднее всего приходилось нашим лошадям, нервно вздрагивающим, нащупывающим копытами тропу, когда внизу в километровой пропасти змеится река - так далеко, что не слышно звуков бурлящих вод... Благополучно пройдя опасную тропу, мы спустились в долину и с удивлением обнаружили, что здесь, на высоте трех тысяч метров над уровнем моря, кипит жизнь.
У подножия скалы был устроен небольшой палаточный лагерь, где имелась походная кухня, запас дров и прочие приметы цивилизации. Здесь нас радостно встретили жители поселка, что обитали здесь уже несколько недель в ожидании нашего прибытия. Время было позднее и все улеглись спать, наскоро поужинав и напившись чаю с бараньим салом. А проснувшись поутру, Бессонов пригласил меня вместе с ним обследовать место, где нам предстояло устроить долговременный поселок.
Сказать откровенно, в течение долгого путешествия я привык к этому человеку, хотя от него у меня мурашки бегут по коже. Эта личность не признает никаких норм морали и временами с ним бывает неуютно. Разве можно забыть, как он застрелил двух человек, даже не поведя бровью? И хоть я отдаю себе отчет, что в современном мире люди с железными сердцами необходимы, как густому лесу требуются дровосеки, все же нельзя привыкнуть к тому, что от него, как от пройденного нами ледника, несет жесточайшим холодом безрассудного ницшеанства.
Беседуя, мы продвинулись далеко от лагеря. Я предполагал, что это укромное место (довольно тоскливое, если признаться) и есть та самая конечная точка маршрута, где нам предстоит осесть, и был примерно озадачен. Но все оказалось иначе. Пройдя вдоль склона, Бессонов увлек меня за малоприметную расщелину в скале, укрытую тенью. Узкий ход, напоминавший рудничную выработку, продолжался около ста метров. Неожиданно расширившись, проход вывел нас на открытое пространство, где я был буквально порализован увиденным.
Картина, что открылась передо мной, была столь величественной, что некоторое время я не мог произнести ни слова, а Владимир наблюдал за мной, усмехаясь. "Ну как, - спросил он, - подходит ли вам сие место?"
Мы находились в просторной долине, заключенной между вздымающимися и сходящимися кверху скалами, как если бы это были створки гигантской полуоткрытой раковины. По дну этого удивительного ущелья протекала река, ниспадающая с вершины горы и совершенно успокаивающаяся внизу, образуя чудесную затоку с прозрачной водой жемчужно-голубого цвета. Мы словно оказались на дне гигантского ковчега размером более километра в длину. Скалы по обоим сторонам расщелины оставляли узкую полосу неба, однако этого явно было недостаточно для полного освещения ущелья, в результате чего внутри раковины царил вечный полумрак. Это несколько умаляло впечатление, но Владимир заверил меня, что планируемая им электрификация сведет на нет все природные недостатки этого места и сделает проживание здесь не менее удобным, чем в лучшем пансионе Карлсбада. В тот момент трудно было согласиться с этим утверждением, однако позднее, тщательно исследовав "ковчег" и проведя топографическую съемку, я убедился в правоте Бессонова.
По его словам, этот удивительный природный феномен образовался тысячи лет назад вследствие сейсмической активности и до недавнего времени сюда не ступала нога человека. Один из странствующих геологов обнаружил ущелье совершенно случайно и впоследствии передал этот секрет Хранителям. Заключенный в толщу гор и отгороженный от цивилизации многими километрами безжизненных скал, наш ковчег представлял собой прекрасное укрытие, напоминая сказочную страну Оз, описанную американцем Фрэнком Баумом. Благодаря теплым источникам и естественной защите от ветров, внутри ущелья сохраняется благодатный климат, напоминающий южное побережье Франции. Размеры "ковчега" невелики, протяженность его с севера на юг составляет всего километр с четвертью, а в самой широкой своей части он достигает полукилометра. Его "стены" имеют различный уклон, будучи пологими внизу и превращаясь в отвесные скалы вверху, вследствие чего нам придется немало исхитриться, чтобы построить фабрику и жилые помещения с известной надежностью и удобством. Тем не менее, в нашем "ковчеге" могут без помех расположиться до тысячи и более человек, а это и есть приблизительное число поселенцев, на которое рассчитывает Бессонов и его наниматели.