В зеркале, обрамленном серебрянными ангелочками, он с неожиданно встретился взглядом со своей физиономией и ужаснулся. Пощупал отросшую щетину. Глянул на себя, на одежду. Ой-ой-ой...
Выглядел он так, словно его сутками крутило в канализации, как дохлого кота, и наконец выплюнуло из трубы в отстойник. Комом стоящее заскорузлое рванье, пропитанное потом, грязью и грибным соком... Он вздохнул. Ну-с, господа, придется маленько позаимствовать из царского гардероба. Не навсегда, разумеется, поправил он своего внутреннего блюстителя порядка, а на срок проведения расследования. Не воровство это, короче, а реквизиция в интересах закона.
Из всего разнообразия одежды он отобрал себе брюки подходящего размера, сорочку и сюртук с жилеткой. Кажется, это называется тройка. Нашлись и ботинки, и чудесные шерстяные носки, и даже запонки со сверкающими камешками... Пока он разбирался, куда прикручивать запонки, щелкнул замок двери, и из ванной высунулась всклокоченная голова.
Он чуть не подпрыгнул от неожиданности.
- Да не боись, не голая я, - успокоила его девчонка, показываясь из ванной, с ног до головы закутанная в пушистый халат.
Растрепанные влажные пряди облепили шею, придавая ей русалочий вид, а на свежевымытом лице сияли лукавые карие глаза. Он невольно отвел взгляд, словно увидел нечто непристойное.
- Это ты правильно решил, кофейку бы сейчас не мешало, - она протяжно зевнула и разгладила по бокам халат. - Нормально я прибарахлилась? Думаю, возьму себе это платьишко, я в нем в Аркадию покажусь, как царевна какая нибудь. Не, правда?
- Угу, - мрачно отозвался он, - все женихи твои будут.
Он вынужден был с неохотой признаться, что по непонятной причине эта бандитка, мошенница и воровка выглядит ничего себе так. Особенно в этом дурацком платьишке. Достаточно было нормально помыться - и вот, на тебе. Смазливое же личико у этой мерзавки...
Чтобы скрыть замешательство, он резко бросил:
- Ты бы еще пеньюар напялила. Тоже мне, барыня в будуаре... Неизвестно, что нас впереди ждет.
- Я может, барыней как раз и хочу быть...
- Может, тебе еще и крепостных подавай?
- Ага, я тебя возьму в эти, как их...
Марк не стал дожидаться, пока девчонка скажет какую-нибудь ехидную гадость и подорвет его авторитет, и ретировался в душевую, где оказался в царстве душистых запахов, сверкающих чаш и медных вентилей. Большую часть крошечной комнатки занимала ванна из желтого металла, подозрительно напоминающего... Ну не может быть, чтобы ванна была из золота! Обалдели эти цари. Из кранов с шумом ударила струя горячей воды. Отрегулировав температуру и подождав, пока ванна заполнится, он с наслаждением погрузился в воду по горло. Всласть повалявшись, он напенил ванную неведомыми ароматными жидкостями из диковинных флаконов и долго отмокал. А чудесно было лежать в горячей воде, в неведомо куда мчащемся поезде! Нужно отмыться впрок - неизвестно когда еще посчастливится сюда попасть. Не похоже, чтобы подобная роскошь попадалась в здешних местах на каждом шагу.
В довершение он побрился опасной бритвой и там же в ванной переоделся. Брюки и сюртук оказались впору. Туфли были страноватого покроя, но удобные, а ткань сорочки на ощупь мягкая и невесомая. Очевидно, что к сорочке прилагается какой-то воротничок. Надо бы его поискать... В зеркало на него глянул какой-то незнакомый господинчик с заострившимися скулами и запавшими злыми глазами. Господи! Вылитый переодетый белогвардеец из сериалов про дореволюционную жизнь.
Когда он вылез, наконец, из ванной, его глазам предстала сладострастная картина победившего свинства. Усевшись на диване по-турецки, не испытывая, очевидно, никаких угрызений совести, девчонка сосредоточенно выгребала из прозрачных контейнеров все, до чего смогла дотянуться. Смазливая гадина не погнушалась и французскими сырами, которыми ранее брезговала. При этом часть деликатесов сыпалась и капала на замечательный лебяжий халатик, который ей так полюбился и который по неизвестной причине упорно назывался платьишком.
- Ого, - с набитым ртом промычала она. - Кгасавчик.
Он поморщился. Кажется, девица была навеселе. И вправду, та прихлебывала из бутылки зеленую жидкость. Пристрастилась к шартрезу, негодяйка. Как-бы ее не пришлось из запоя выводить...
- Хватит дурачиться, - резко сказал он. - И убери за собой... А то развела тут свинарник...
Это ее фамильярничание следовало пресекать. Пусть не забывает, кто он, а кто она.