Он пропустил Гераську вперед, а сам шел позади, вытирая руки о передник. Малость робея, Гераська разглядывал исподтишка царское жилище. Не дворец, конечно. В дворце он был однажды на экскурсии - одно золото с серебром. Здесь все попроще, как в избе какого-нибудь артельщика - ни одной завалящей мраморной статуи, ни мозаик из самоцветов, ни инкрустаций, ни многоярусных люстр, ничего такого. Повар завел его в кабинет, обшитый дубовыми панелями с множеством книг на полках, с большим письменным столом, посреди которого стоял полупрозрачный черный шар на подставке - не то глобус, не то огромный кристалл, внутри которого бродили тени, словно рыбины в аквариуме.
Бородатый снял передник и колпак, надел очки, и Гераська отшатнулся, узнав царя, которого видел не раз издали во время народных собраний. Пожалуй, знатную бородищу с тех пор царь отрастил.
- Ну-с, рассказывай, Герасим Петрович, что тебя ко мне привело?
Мальчик испуганно отшатнулся.
- Нешто вы знаете, кто я?
- Плохой бы я был царь, если бы не знал своих подданных наперечет, - ухмыльнулся тот. - Да и невелика хитрость. В Аркадии всего навсего одна тысяча двести пятьдесят два жителя, а если завтра разродится Меланья Захарова, то прибавится еще один. В нашей с тобой замечательной станции, Гера, положительный прирост населения. Это значит, людей рождается больше, чем умирает. Я прекрасно помню день, когда ты родился, и батюшку твоего, и матушку знаю хорошо. Не раз они были у меня в гостях. Рад и тебя видеть. Итак, что же привело тебя ко мне?
Голос у царя был мелодичный, словно масляный, лишь с легкой хрипотцой. Гераська завороженно слушал его, боясь пропустить слово. То, что он должен был сообщить царю, тяжким грузом висело на сердце, и жутко, и страшно было открыть рот, чтобы вымолвить... Но был научен Гераська, что выхода иного нет. И если не он, так другому придется нести эту жертву. Скверно, а по-другому никак.
Царь молчал, ожидая, и вдруг рассмеялся, хлопнул мальчика по плечу.
- А давай-ка мы, братец мой, с тобой чайку попьем. Настоящего чаю, индийского, выращенного на благословенных склонах гор Дарджилинга. Я тут, покамест ты в гости не заскочил, ватрушки пек. Вкуснейшие, брат, ватрушки, во рту тают.
И, стоило лишь царю дернуть за свисающий шнурок, как в кабинет явилась барыня с подносом, на котором дымились чашечки с ароматным напитком, и громоздились на тарелках горячие творожные ватрушки. Гераська загляделся на барыню - уж больно странная она была, аж глазам больно.
Худая как жердь, нос навроде шипа торчит, кожа молочная с синькой, а волосы как снег. Глазища ее плоские мигнули огнем, пристально глянули, словно пробуравили насквозь. После этого взгляда у Гараськи хребет прилип к спине от страха. Потому что вдруг понял он, что знает барыня все, с чем пришел, и что говорить собирался, одним разом все мозги его пронзила и в каждую потаенную клеточку влезла.
Так вот ради кого царь свою царицу бросил!
А барыня виду не подала и говорит - мерси пожалуйте, кушать. Тут Гераська и видит - к подолу барыни прилипли двое мальцов разного полу, на вид такой же породы, что и барынька - остроносые и плоскоглазые. Евойные дети, значит. Не те, что от прежней царицы, а другие... инородные. Об этом на сегодняшней тайной вечере и речь шла. Тут он не выдержал и - полилось. Принялся говорить, роняя слезы в чай, без остановки.
Царь уж давно отослал свою барыньку с детьми, сидел, подперев бороду ладонью, слушал внимательно. Когда мальчик закончил, он подался вперед.
- А что, братец, много ли на том тайном сборе старшин было?
- Много... - с отчаянием отвечал Гераська. - Почитай что все. Никто ослушаться Митрия Нилыча не посмел, вот все и заявились.
- И открытым голосованием?
- Как есть правда, царь.
- Выходит, по высшим стандартам демократии сие судилище проходило? Любопытно, любопытно... - царь откинулся в кресле, положил руки перед собой. Руки у него были длинные и тонкие, так и остались зачем-то в перчатках из тонкого полотна. - Получается, ты присутствовал на этом сборище и слово в слово все запомнил? А, может, ошибся? А, братец? Может, не взаправду это говорилось, а шутейно?
- Никак нет, - замотал он головой. - Вот как есть на полном сурьезе. Для того же мы с Ваняткой наняты были пироги с медовухой подносить, чтоб старейшинам было не отвлекаться на перекус.
- Не понимаю... - царь нахмурился. - В голове не укладывается. Я, как ты знаешь, не просто дал жизнь этому месту. Я его выдумал, изобрел, соткал, можно сказать, из водуха.