Дмитрий вздрогнул, вынырнув из кошмара. Прошло восемь часов. Апартаменты превратились в отражение его души.
Молодой человек сидел на полу у стойки, полупустая фляга в дрожащей руке. Одежда – грязная тряпка. Глаза – кровавые провалы. Смотрел в пустоту, видя призраков.
Два голоса рвали сознание. Голос патриарха, сквозивший холодностью и отчуждённостью, — "Слабость! Устрани угрозу! Убей! Бейли – нарыв! Ты предал Кодекс! Ты – не Харканс!"
Женский голос шёл в пику, — Сильный бьёт открыто! В лицо! Тот удар... был подлостью. Ты нарушил свои правила. Расплачиваешься болью. Не рёбра – совесть!
Яркая вспышка озарила сознания. Перед Дмитрием на миг появилась Тара в ангаре. Ярость. Доверие, растоптанное в грязь. Пустота глаз в лазарете. Не ненависть. Ничего больше не было. И это вызывало ужас.
Дмитрий медленно осознавал, что отвращение к Кассиану, к своему роду – справедливо. Но сильнее было отвращение к себе. Не за то, что не убил. За подлость удара. За предательство собственных правил. Он поступил как трус.
Молодой человек поднялся. Шатко. Опёрся о стойку, оставив жирный отпечаток. Взглянул на отражение в осколке экрана. Лицо незнакомца – измождённое, безумное. Не наследник. Не командор. Отброс.
Шаг к последней фляге. Рука дрожала. Не от похмелья. От осознания. Тон патриарха шипел. Женский голос ревел. Над ними – горькая правда, озвученная самим Дмитрием, — Ты не Кассиан. Слава богу. Но ты и не Молния с Фронтира. Тот не ударил бы так. Ты сломался. Поверил им. Проиграл себе.
Воздух был физически тяжек. Сладковато-кислый смрад висел недвижно. Пыль вилась в луче надтреснутой лампы. Дмитрий сидел, прислонившись к стойке. Движения – автомата. Последняя фляга "Заратустры" в дрожащей руке. Хриплый вздох. Гул станции – далёкий фон.
Где-то в глубине сквозь алкогольный туман, донёсся нарастающий вой сирен – нестандартный, пронзительный, леденящий. Надтреснутый голос Софи, полный металлической паники, прорезал эфир на долю секунды: —...аномальный сдвиг! Паттерн неопознан... Категория Омега... – и заглушился помехами.
Внезапно дверь с оглушительным ГРОХОТОМ отворилась. В проёме, залитый светом коридора, замер Кейл. Броня сверкала, дробовик наготове. Глаза-щели, полные не презрения – ледяного, профессионального отвращения, сканировали хаос, фигуру Дмитрия на полу, флягу. Свежий запах пота, металла и пороха ворвался в спёртый смрад.
Кейл шагнул внутрь. Сапоги глухо стукнули по грязи, разгоняя пыль. Шёл прямо, не глядя под ноги на мерзость запустения. Остановился в шаге. Взгляд – скальпель.
— Не думал, что падёте духом, — голос прогремел, резкий, как скрежет. Без титула. Унизительно. Рука взмахнула – фляга вырвалась из пальцев Дмитрия, бухнулась в угол, — Собственная деградация – ваше дело. Но сейчас не время ныть! — фигура мужчины наклонилась.
Запах пота и пороха ударил в лицо. — В ангаре 'Дельта' – Чертовщина. Из ниоткуда. Софи орёт. Требует командира. Сейчас.
Слова Кейла повисли. Дмитрий не шелохнулся. Сознание цеплялось за смысл. "Чертовщина"? "Ангар"? "Софи орёт"? Слова проваливались в туман. Веки тяжело дрогнули. Красные, мутные глаза медленно скосились на сержанта. Губы шевельнулись, хриплый стон.
Мужчина не выдержал. Резко выпрямился, тень накрыла Дмитрия, — ХАРКАНС! – голос взорвался, как выстрел дробовика в тишине, заставив вздрогнуть пыль, — Соберись, блядь! Ты нужен там! Станции необходим командир, а не пьяная тряпка! Если оно выйдет – всем пиздец! Слышишь?! Встать!
Эффект – удар электрошокером. Дмитрий вздрогнул всем телом. Глаза дико распахнулись. Мутная пелена взорвалась шоком, сменившись острой, звериной тревогой.
-"Станции нужен командир", — слова, как штык вонзились в ядро души. Молодой человек дёрнулся вверх, ослабевшие ноги подкосились. Вцепился в край стойки, костяшки побелели. Дыхание сорвалось – частое, свистящее, уже не от перегара – от адреналина, грубо врывающегося в кровь. Взгляд поднялся на Кейла. Глаза горели лихорадочным огнём осознания и паники.
— Что… что материализовалось? – голос хриплый, сорванный, но с шаткой твёрдостью, — Софи… что передаёт? Уровень угрозы?
Кейл не отвёл ледяного взгляда. Рука метнулась к прикладу дробовика. Голос упал до опасного шёпота: — Древний генерал. Тень из прошлого. Полководец первой цивилизации.
Глава 24. "Генерал Скорби и Ледяной Контракт".
Спуск в Ангар Зета был стремительным падением в ад. Лифт шипел, как умирающий зверь, а Дмитрий уже мчался к трапу, едва тот опустился с металлическим стуком. Воздух ангара, обычно пропитанный запахом озона и мазута, теперь гудел от иного напряжения – вибраций временного диссонанса. И виной тому был корабль.