Звездолёт завис перед ними, паря над посадочными маркерами, призрачный собор из обсидиана и боли: «Эхо Памяти», лёгкий крейсер Протектората Аурелит.
Корпус — не металл, а сплетение кристаллических решёток обсидиана, пронизанных жидким серебром. Целые секции мерцали, то обретая форму, то растворяясь в небытии, истекая мерцающей пылью, которая испарялась и шипела при контакте с щитами ангара.
Брутальный готический собор, слитый с космическим левиафаном. Сломанные контрфорсы образовывали позвоночник; пустотно-чёрные арки зияли на месте оружейных портов.
Воздух гудел. Палубные плиты ангара вблизи стоек старели на глазах – ржавчина расползалась фрактальными узорами, а затем отступала, возвращаясь в исходное состояние. Сканы Софи мигали предупреждением на визоре Дмитрия: Опасность хронорадиации. Длительное воздействие: клеточная деградация или омоложение (непредсказуемо).
Над основным шлюзом слабо светился символ затмения сцепленных рук – древний знак Аурелит, выкованный до гибели звёзд.
Люк перед молодым человеком распахнулся, не скользя, а разворачиваясь, как лезвие. Изнутри хлынул свет: холодный, синий, невероятно древний. За ним открылся коридор с меняющейся геометрией – стены растягивались в невозможные перспективы, прежде чем рухнуть обратно. Гравитация колебалась; обломки зависали, падали, снова парили.
Голос Софи врезался в наушник, искрящийся статикой напряжения: "Охрана: 90 секунд, лейтенант Реннер. Командир Бейли... недоступен. Хронополе всплеск! Рекомендую крайнюю осторожность!"
Дмитрий держал плазменный пистолет низко на бедре, палец на спуске. Пот струился по шраму на челюсти. Юноша вглядывался в пульсирующую синеву.
- Добро пожаловать на Пограничную станцию, генерал великой империи Аурели, — голос молодого человека прорезал стонущий гул корабля, звуча громче, чем ожидал Дмитрий.
Тишина. Густая, давящая, наполненная шипением кристаллической пыли и стонами умирающего судна.
Затем – движение. В изменчивой синеве мрака материализовался силуэт. Высокий. Стройный. Облачённый в боевую броню, казалось бы, сотканную из затвердевшего звёздного света и самой пустоты. Оно меняло оттенки: индиго, космически-чёрный, туманно-фиолетовый. Шлем – гладкий, безликий овал, не отражающий свет. Не забрала. Ни швов. Просто… обсидиановое яйцо. Броня казалась не надета, а слившийся с плотью, создавая образ единения с существом.
Оно плыло вперёд – не шло. Сапоги зависли в дюйме над палубой. Хроностатический разряд трещал вокруг, как замороженная молния. Остановилось на пороге. Шлем слегка наклонился – изучая Дмитрия. Оценивая пистолет. Символ Харканса на броне. Сержант Кейл и оруженосцы сдвинулись позади командира, пальцы на спусковых крючках. Бойцы юноши инстинктивно прикрыли шлемы руками, словно от физического удара, рыгая от внезапной тошноты. Даже непоколебимый Кейл схватился за голову, лицо исказила гримаса боли, сделав полшага назад, кулак бессознательно сжал рукоять дробовика.
- Пограничная станция, — вибрирующий голос в черепе, слои усталости и гнева, — Гробница, слеплённая из могил, что вам не постичь.
Рука без шлема медленно поднялась. Прозрачная, слегка светящаяся. Кончиком пальца оно постучало по затмевающемуся солнечному символу на нагрудной пластине Дмитрия.
- Я Шила. Последний генерал Протектората Аурелит. Это судно — Эхо, — шлем существа повернулся к оруженосцам, — Оно помнит тишину до вашего шума. До... суеты, — повисла резкая, ледяная пауза.
- Вредителей. Опустите свои примитивные пушки. Или узнайте, как ощущается ускоренная энтропия.
Софи лихорадочно наложила данные: СОЗДАНИЕ СИГНАТУРЫ ЭНЕРГИИ! Обнаружена сигнатура хронооружия! Он превратит органику в пыль!!!
Дмитрий резко поднял пустую руку, голос прозвучал как удар хлыста: — Стоять! — рявкнул он на Кейла. Электрошоковые дубинки оруженосцев сверкнули, стволы дробовиков неохотно опустились, но пальцы оставались на спусковых скобах. Напряжение висело в воздухе гуще хронорадиации. Дмитрий встретился с безликим забралом Шилы, пытаясь игнорировать сокрушительный вес её присутствия, сжимавший виски стальным обручем.
- Вы пришли не просто так. Что вас привело, генерал Шила?
За спиной Шилы «Эхо Памяти» издало стон, похожий на скрежет умирающей планеты, кристаллические шпили раскололись сильнее, осыпая палубу ангара дождём светящейся пыли. Шлем слегка наклонился, будто рассматривая нечто незначительное и любопытное.