Дмитрий не отрывал взгляда. Он откинулся глубже в кресло, вращая пустой стакан. Усталость навалилась тяжёлым плащом, но вот это... власть. Раскрывать чужие тайны. Давить. Искушать. Тёмный, бодрящий нектар. Его голос окреп, стал низким, властным, как удар колокола по сознанию: —Протокол соблюдён, министр Шон.
Он кивнул на Софи, на алое месиво страха Минди, —База зафиксировала передачу трофея. Вознаграждение. За исключительные заслуги, — он медленно поднялся. Его огромная, уродливая тень накрыла Минди, приковав её к креслу, словно к плахе.
Багровое сияние NGC-4414 воцарилось безраздельно, залив каюту цветом запёкшейся крови и старой ржавчины. Голубое свечение Софи едва теплилось, подсвечивая дрон. Тот, с мягким, бархатистым жужжанием — таким тихим и таким оглушительным в наступившей тишине — опустил на стол футляр. Матово-чёрный. Зашифрованный. На крышке — выгравированный герб. Сжимающийся кулак Драварийской империи. Светилась тускло, неумолимо, как багровый уголёк. Запахи сплелись в тошнотворный коктейль: виски, сладковато-горький миндальный оттенок адреналинового выброса Минди и едкий шлейф первобытного ужаса. Воздух сгустился, вибрируя от статического напряжения, феромонов и тяжести невысказанного. Звуковой фон сложился из низкого гула станции (непривычно глубокого), громкого тиканья хронометра (внезапно проявившегося), неотвязного жужжания дрона и прерывистого, хриплого дыхания Минди, скребущего по нервам, словно наждачная бумага.
Дрон с мягким, бархатистым гудением – таким приглушённым и таким оглушительным в наступившей тишине – опустил на поверхность стола инопланетный футляр. Матово-чёрный зашифрованный ларец. На крышке тускло, с неумолимой зловещностью, светился выгравированный герб Империи Дравари, подобная тлеющему уголку в пепле.
Щелчок замка. Сухой, леденяще отчётливый. Крышка ларца откинулась плавно, без сопротивления. Оттуда повеяло слабым, леденящим холодком. Внутри на бездонно-чёрном бархате, покоились Они. Захваты.
Не украшения. Инструменты. Или игрушки для предельно извращённых игр.
Выкованные из смертельно отполированной чёрной дюрастали, они поглощали свет. Не отражали – втягивали, словно чёрные дыры, окаймлённые абсолютной, холодной тьмой. Взгляд скользил по ним, теряя фокус. Жуть пробегала по коже.
Обрамленные филигранью из алмазной крошки, но красоты здесь не было. Фигурки напоминали спиральные бритвы. Искрились холодными, ядовитыми блёстками. Каждый завиток – микроскопическое лезвие, дробившее свет на зловещие радужные осколки. Красота, вызывающая леденящий ужас.
Крохотные имперские змеи впивались в точки крепления винтов. Не удерживали – атаковали. Зазубренные пасти оскалены, рубиновые глазки мерцали тусклым внутренним пламенем – казалось, следят. Вечная, мерзкая усмешка прежнего владельца. Насмешка из прошлого.
Общее впечатление? Дикая жестокость. Каждая линия, каждый изгиб вопил о боли. О клеймении. О власти. Нелепо дорогие. Страдание как извращённая роскошь. Созданы для наложения меток. Физических и... иных. А теперь? Лежат здесь, на столе командующего дырой под именем «Фронтир». «Дар». Бухгалтеру. Абсурд, пропитанный кровью.
Минди вскрикнула. Коротко, резко. Будто воздух вырвало наружу. Ладонь шлёпнулась на рот, заглушая звук. Тело дёрнулось назад, вжалось в кресло до скрипа дюрастали. Лишь затем взгляд приковался к ларцу. Зрачки – взрыв! – расширились, превратившись в огромные чёрные бездны, втягивающие эту жестокую, сверкающую мерзость. Фиолетовая кожа на шее и декольте покрылась пупырышками. Воздух вокруг неё сгустился, пропитался феромонами – горький миндаль и раскалённый металл. Запах чистого, животного ужаса.
Дмитрий не отрывал взгляда. Ни на миг. Его голос рассёк гипнотическую тишину. Тихий, но с ледяной проникающей силой, словно тонкое шило: — Они требуют... адаптации, Минди.
Кивок в сторону захватов, —Как, и всё. В этой проклятой дыре.
Медленно потянулся к бутылке. Налил виски. Хлюп-хлюп-хлюп. Звук казался непристойно громким. Глоток. Взгляд прикован к ней, -Или... – его глаза скользнули с захватов на её дрожащие кулаки. Фиолетовые ногти впились в ладони. —...я могу помочь с примеркой? – Предложение. Вежливое. Почти учтивое. Но подтекст – неоспоримая угроза. И любопытство. Глумливое, как взгляд тех змеек, — Обещаю, – добавил он, уголок рта дрогнул в подобии улыбки, – буду... точен.