Он сел. Движения – точные, выверенные. Автомат. Нож впился в мясо с тихим шип-шип синтетических волокон. Вилка холодно блеснула в янтаре света. Поднёс кусок ко рту. Жевал. Безвкусно. Пепел и напряжение. Механически.
Весь фокус – на голопроекции, пылавшей над столом. Глаза, неподвижные, как прицельные маркеры, сканировали три фронта:
1. Ангар «Гамма»: Тень Тары на стене – длиннее, острее само́й. Вызов, высеченный в свете прожекторов. Аппарель пуста. Вориан ушёл. Но угроза висела в воздухе густым мазутом.
2. Схема трекера: Металлическое семя, пульсирующее в кровати. Собственное сердцебиение – крошечная жёлтая кривая рядом. Предательский ритм.
3. «Железная решимость»: Чудовищный силуэт дредноута. Корпус дымился, как разъярённый зверь после стыковки. Угроза в чистом виде.
Каждый удар сердца. Хруст фальшивого мяса. Пиксель на проекции – холодный расчёт. Шахматная партия на краю пропасти.
Дмитрий отодвинул тарелку. Остатки стейка, кроваво-красные и холодные, лежали, как капли на карте боя. Глубокая, ледяная ясность вытеснила последние клочья усталости. Взгляд, тяжёлый и неумолимый, упал на кровать. На невидимую точку под шёлком, где притаился трекер-шпион.
— Софи. — Голос снизился к шёпоту, но резал тишину как вибрационный нож. — Трекер. Оставить активным.
Молодой человек подошёл к иллюминатору. Лоб прижался к ледяному бронестеклу. Астероиды плыли в вечном, безразличном танце смерти. Холод проникал в кости.
— Перенаправь сигнал. — Пауза, тяжёлая. — Прямой поток. В личный терминал Тары Бейли. Пусть наслаждается моим «покоем» в настоящем времени. Каждым вздохом.
Повернулся. Глаза, мертвенно-серые, встретили мерцание голограммы Софи. — И вплети в аудиопоток... фоновый шум. Очень тихий. Ровный. Как... биение сердца. Усиль на 20%. Пусть её собственный страх шепчет ей на ухо из моей спальни.
Тишина в люксе сгустилась до физической плотности. Даже вечный гул «Фронтира» на миг замер прислушиваясь. Воздух звенел от напряжения.
— Психологическая война уровня «Мастер», — голос Софи зазвучал с цифровым подобием восхищения, но с ледяной сталью где-то в глубине. — Перенаправление... замкнуто. Канал обратной связи... живой. Биение сердца, усиленное на 22%, вплетено в синтезированный аудиопоток. Теперь её собственный страх будет шептать ей на ухо из вашей спальни. Изящно. Беспощадно.
Дмитрий медленно подошёл к кровати. Пальцы скользнули по холодному шёлку, точно над тем местом, где пульсировало металлическое семя. Прикосновение было лёгким, как паутина, но несущим смертельный холод.
— Теперь отдых. — Слова прозвучали как приговор, отлитый из стали. — Настоящий. Без седативов. Четыре часа. Ровно.
Он лёг. Шёлк холодный. Тело – струна. Сознание начало тонуть в чёрной воде усталости. Но на самом краю перед погружением оставалось ледяное знание: трекер слушает. А Тара Бейли, в своём кабинете или на посту, сжимает терминал, на экране которого показан усиленный пульс, вплетённый в тишину комнаты. Сердце колотится громче в такт мнимому покою.
Пустота за иллюминатором. Гул станции, вернувшийся, как далёкий прибой. И тиканье невидимых часов. Отсчёт. До взрыва.
Глава 3. "Долг Крови Дома Харканс".
Сон? Не отдых. Мелкая дрожь на краю пропасти. Дмитрий вынырнул резко. Сердце колотилось, как бешеный зверь в клетке груди. Не четыре часа – едва пара наберётся. Веки – свинцовые гири. Каждый пульс в висках – глухой удар кувалдой по наковальне черепа. Воздух в «Куколке» спёртый. Пахло синтетикой и... страхом. За стеклом – холодные, равнодушные огни Ирроникса. Внутри всё сжалось.
Юноша скинул шелковое покрывало. Шрам на челюсти ныл тупо. Напоминал. О долге. Пустоте. О Мирте.
– Софи, доклады. Охрана и техника – в приоретет, – голос хриплый, выжатый, как тряпка после драки.
Над изножьем кровати воздух задёргался. Искры статики заплясали, как бешеные светляки. С трудом сквозь кровавую муть помех, проступила голограмма Софи. Форма плыла, пульсировала, теряя очертания. Перед – голокарта «Фронтира». Усеяна алыми язвами: · Базар: Пожары! Кровавые блики. · Стыковочные Гамма/Дельта: Мигалки тревог. SOS! · Сектор G: Мерцающие черепа. Смерть. · Сеть данных: Паутина взломов. Рваные дыры. · Ресурсы: Пустой бак. Мигает, как предсмертный пульс.
Софи выдавила сквозь скрежет и вой: – Бунт на Базаре... Рейдеры Tarnyx ломятся к стыковкам... Жизнеобеспечение в G мертво – следы «Обсидианового Рассвета»... Сеть рвут... Ресурсы... на нуле. Дно.