— Тормози! — крикнул Миша.
— Не мотай кочаном! — пытаясь удержать в руках рвущегося во все стороны Мишу, зарычал Стасик.
— Воблой торговал, — Стасик запалённо огляделся и, втащив Мишу в наше купе, добавил: — И гашишем…
— Вобла у нас есть, а гашиша нет, — убеждённо сказали мы и переглянулись, а когда Стасик ушёл, бросились к мешку — сверху он был доверху заполнен рыбой, а на дне лежали завёрнутые в полиэтилен несколько плиток гашиша, похожие на такие же, как в фильмах про наркомафию.
Пока мы разглядывали гашиш — Миша под шумок улетучился, только голова лохматая мелькнула.
— Стой! — крикнули мы, но поезд уже тормозил у очередной станции. В тамбуре толпились пассажиры, мы открыли двери, пропуская их, из туалета вышел Миша и бросился мимо нас наутёк.
— Хорошо, Стасик не видел, что на дне, а то бед не обрались бы, — сказала Пушистая и перекрестилась.
— Ага-ага, — согласилась я.
— А ты ещё шикарным мужчиной его назвала!.. — выговорила мне Пушистая.
— А сами-то! — вспомнила я.
Вышли восемь пассажиров, зашли семь, пока разобрались с билетами и бельём, прошёл час. Под сиденьем — мешок! Что с ним-то делать?!
— Давайте его выкинем!.. — Я распахнула окно и потащила к нему мешок.
— Нас убьют за него! — взвыла тётя Клава. — Света, стой!..
— А если собака на вокзале его унюхает?.. Нас посадят, тётя Клава, и разбираться не будут! Мешок у нас?..
— У нас! — кивнула моя напарница, держа мешок двумя руками и одной ногой. — Не дам!.. Убери руку!
— А вы помните терьера Гошу?
— А кто ж его не помнит?!
Тойтерьера Гошу знал весь Казанский вокзал — этот маленький отважный пёс с умной мордой и грустными выпуклыми глазами находил наркотики каждый день!
Гоша — воплощение собачьего ангела на земле. Воинственный и очень правильный пёс. Если бы все люди были такими, как Гоша, — неподкупными, на Земле давно установился бы рай.
И мы выкинули в четыре руки мешок с воблой и гашишем в гудящее чрево окна. И страшно довольные уселись и рассмеялись.
— Выкрутимся как-нибудь! — беспечно махнула рукой тётя Клава. — Если будут на нас наседать, эти наркодельцы чёртовы, я на них такого сглаза нашлю — чирьями изойдут!
— Нашлите-нашлите, Клавдия Егоровна! — закашлялась я. И отодвинулась подальше.
И ТУТ ИЗ ОКНА МЕШОК С ВОБЛОЙ И ГАШИШЕМ ВВАЛИЛСЯ ОБРАТНО… Вслед за мешком из окна появился Коля Пылинкин и, присев на откидную скамью у окна, стал раскуривать толстую самокрутку.
— Какой у тебя причесон, Свет! — глядя на мои поднявшиеся волосы, сказал Пылинкин.
Я посмотрела на него, на лице Коли была криво надета маска, изображающая обезьяну.
— У тебя такое выражение, — сказал Пылинкин, — убери его! А то хуже будет… — И, сняв маску, протянул её мне. У него почти не было лица на лице. Сквозь кожу проступали фрагменты мышц и… пустота.
Я вытащила из сумки баночку со святой водой и плеснула ему в лицо.
Николай молча вытерся.
— Моя красавица, — сказал он. — Узнай про меня!.. Или я за себя перестану отвечать.
Я повернулась к Клавдии Егоровне Пушистой, та молча укладывала себя спать.
— Света, — как ни в чём не бывало, пробурчала она. — Разбуди меня через час, я просто с ног валюсь! — И, закутав голову одеялами, задышала, как паровоз. Я поняла, что помощи мне не дождаться.
— Что тебе надо?! — сквозь зубы, зло спросила я.
— Ты знаешь, душенька, — выдыхая дым прямо из дырок на щеках, сказал Коля. — Если не узнаешь, почему я так плохо помер, я вас сдам милиции прямо в Москве, на вокзале! Гоша, между прочим, мой кореш!..
Тут тётя Клава шумно откинула одеяла и села.
После недолгой борьбы мы вытолкали Пылинкина прямо в окно, и мешок полетел туда же! Но уже через минуту Пылинкин с мешком снова возник у нас в купе, причём материализовался он через закрытое окно. Мы снова выкинули его… два или три раза! И снова Пылинкин с воблой и гашишем трижды появлялся в нашем проводницком купе. Мы вывалили всю воблу в окно, и она разлетелась! И туда же по очереди кинули десять толстых плиток гашиша… Пылинкин через три с половиной минуты сидел у нас в купе с гашишем, но без воблы!..
Мы устали…
И, переглянувшись с тётей Клавой, решили начать переговоры.
— Ты, дурак, Коля? — возмутилась я. — Ну, как, скажи, я ещё раз отстану от поезда? Меня же выгонят…
— Как рецидивистку! — кивнула Клавдия Егоровна.
— Узнай! — упрямо повторял Пылинкин. — Свет, ты такая горлопанка: тебя палкой гони не выгонишь!
— Сам узнай! Вон они скоро на обратном пути влезут, спроси у них!.. Надоел! — отрезала я.