— Так жалко мальчика, — сокрушалась Людмила. — Такой смелый. Вы знаете, он ведь сам себя спас! Да, да, мне медбрат из «неотложки», которая его сюда доставила, рассказывал. Сам из вагона выбрался! Поезд на станции остановился, он с подножки скатился. Весь в крови, еле двигался, а сумел. Сознание уже на платформе потерял.
— Да, я тоже слышала, — самая молодая медсестра вклинилась в рассказ Людмилы и возбужденно сообщила: — Народу сразу набежало — уйма! Окружили его, давай кричать. Ну и «скорую» вызвали. Когда медики приехали, ему какой-то пассажир футболкой рану заткнул, тоже молодец, сообразил.
— А еще медбрат со «скорой» рассказывал, что он в первую очередь о товарищах своих беспокоился. Как только в сознание пришел, спрашивает: как там наши? Наши! Словно на войне!
— Там и была война, — поспешила вставить свое слово еще одна медсестра. — Говорят, остальных расстреляли в упор, от них решето осталось. А этот уцелел, — и добавила, чуть смущаясь, — еще неизвестно, как произошло это чудо.
— Ты на что намекаешь, Галина? — Людмила сердито сдвинула брови, и стало ясно, что медсестричке Галине после не поздоровится. — Хочешь сказать, что он виноват в том, что выжил?
— Я ничего не хочу сказать, — стушевалась Галина. — Просто странно, что все умерли, а он жив остался. После такой стрельбы!
— Откуда ты знаешь, какая там была стрельба? — Людмила распалялась все сильнее. — Тебя там не было!
— Тебя тоже, — заступилась за Галину медсестра в очках и с толстой косой, перекинутой через плечо. — А вот Вадик со «скорой» был! И это он выдвинул версию, что парень просто прятался. Испугался за свою жизнь и спрятался.
— Так, девушки! — поняв, что дальше пойдут сплетни и домыслы, капитан Абрамцев остановил беседу. — На этом закончим. То, что видел Вадик, я узнаю от него самого. Сведения, полученные из первых уст, самые достоверные, вы со мной согласны?
Возражать Абрамцеву никто не пожелал. Он выяснил, как отыскать Вадика, поблагодарил всех за помощь и, чтобы разрядить обстановку, попросил налить ему чашку чая. Сделать этого девушки не успели, так как в комнату отдыха вошел Сильвестр Анатольевич. Он окинул медсестер недовольным взглядом, и тех как ветром сдуло.
— Вижу, вы тут развлекаетесь, — доктор устало опустился на диван. — Что ж, винить вас не стану, ожидание вещь сложная.
— Операция закончилась? — Абрамцев не посчитал нужным объяснять, что общался с медсестрами не для развлечения, а ради сбора информации.
— Еще идет. Я сообщил хирургу о том, что вы его ждете. Он сказал: пустая трата времени. Когда хирург его принимал, пациент уже не мог говорить, так что никаких сведений от него вы не получите.
— Что ж, придется искать другой источник информации или ждать, когда пострадавший будет в состоянии говорить, — понимая, что получить сведения от участника происшествия было бы слишком хорошо, Абрамцев не очень расстроился. — Скажите, как он?
Дежурный врач особо много не добавил. Он подтвердил, что рана серьезная, и несмотря на то, что операция проходила в штатном режиме, никаких гарантий врачи не давали.
— Больной слишком поздно получил медицинскую помощь, — Сильвестр Анатольевич говорил бесстрастно, как и полагалось профессионалу, который давно занимается своим делом. — Состояние у него критическое, нам не удалось избежать геморрагического шока и метаболического ацидоза.
— Не могли бы вы объяснить простыми словами, — попросил капитан Абрамцев, который был далек от медицины.
— Конечно, конечно, — спохватился Сильвестр Анатольевич. — Большая потеря крови привела к кислородному голоданию, а это в свою очередь привело к отказу внутренних органов. Его почки, печень, легкие серьезно пострадали. Мы проводим комплексную восстановительную терапию: искусственная вентиляция легких, медикаментозные препараты, восстанавливаем объем крови. Это должно помочь.
— Он в сознании? — Абрамцеву не хотелось выглядеть черствым, но он должен был выполнить свою работу.