— Да ну вас, — надулся Иван Громов. — Мог бы и не отвечать, знал ведь, что вы все к шутке сведете.
— Разве плохо повеселиться перед долгой дорогой? — резонно заметил Трофимыч. — Вон Егор уже по мешкам глазами шарит, примеряется, с чего вперед начать. А так позубоскалили чуток, и на душе веселее.
Егор опустился на скамью, прикрученную к полу в центре вагона специально для почтальонов. Окинув взглядом горы посылок, загруженных Ленькой, он покачал головой. Ни о какой системе Ленька знать не знал, и винить его вроде как было не за что, но перспектива потратить лишний час на систематизацию почтовых отправлений не слишком радовала. Да еще это его решение подсадить в почтовый вагон, битком набитый ценностями, пусть и молодых, но все же мужиков. Теперь решение казалось ему ребяческим, совершенно не обдуманным, и это портило настроение. А ведь придется сказать об этом товарищам, и кто знает, как они отнесутся к его решению.
— Тут такое дело, — откашлявшись, начал Егор. — У нас попутчики организовались. Никто не против?
— Чего? Не понял, — протянул Трофимыч. — Ты, Егор, не мямли, объясни доходчиво.
— Да солдатики, дембеля, в компанию напросились, — нарочито беспечным тоном пояснил Егор. — От поезда отстали, вот и пришлось подсобить.
— К нам в вагон? — в один голос воскликнули Трофимыч и Иван Громов.
— Ну не в вагон-ресторан же, — пожал плечами Егор. — Да вы не переживайте, до Нерехты докатят и отвалят. На этом перегоне дозагрузки нет, так что все путем.
— Все путем? Все пу-тем!!! — выдохнул Трофимыч. — Ты что, Егор, совсем сбрендил? Да за такие штуки нам бошки поотрывают, если узнают!
— Это если узнают, — многозначительно протянул Егор. — Только мы ведь не собираемся никому докладывать.
— Вот это ты учудил, Егор, — Громов нервным жестом поправил очки. — Такого за тобой еще не водилось. И это тогда, когда вагон переполнен заграничными отправлениями.
— Брось, Профессор, нормально все будет. Подумаешь, большое дело, — Егор старался выглядеть спокойным и уверенным. — Ну не пешком ведь им идти?
— Да какое наше дело, пешком они пойдут или верхом на палочке? — прорычал Трофимыч. Он сильно рассердился, а когда он сердился, начинал брызгать слюной во все стороны. Вот и сейчас его беззубый рот искривила недовольная гримаса, и при каждом произнесенном слове оттуда вылетал фонтан брызг. — Ты, я вижу, решил в начальника поиграть?
— Не кипятись, Трофимыч, — Егор попытался урезонить старшего товарища. — В жизни всякое бывает. Мой племяш сейчас на Камчатке службу несет. Что, если и он на радостях все деньги пропьет и не на чем ему будет домой вернуться?
— Если пропьет, значит, дурень бестолковый, — отрезал Трофимыч. — И нечего его жалеть. Пусть прежде головой думает.
— Ну, хватит, — оборвал Вырикова Егор. — Дело сделано, и больше об этом не будем. Хотите донести на меня почтовому начальству — дело ваше, но до Нерехты солдаты поедут с нами.
— Мы-то не донесем, — высказался более практичный Громов, — но ведь не все от нас зависит. Мало ли кто их увидеть может? И что тогда? Все трое с работы полетим, а у меня, между прочим, квартира казенная.
Егор поморщился: вечно Профессор о житейском печется. Да, Егор знал, что Громов проживает в квартире, выделенной ему почтовым начальством под ведомственное жилье. За право проживать в квадратных метрах, принадлежащих Главпочтамту, следовало отработать на почте десять лет, и тогда квартира оставалась тебе вне зависимости от места работы. Из положенных десяти Громову оставалось отработать всего два года. Егор об этом знал и сожалел, что так необдуманно подставил товарища под удар. Но что теперь он мог поделать? Исправить ситуацию уже не получится, поезд набрал ход, и следующая остановка случится только через сто двенадцать километров, а это треть пути до Нерехты.
— Ладно, виноват, — совершенно внезапно Егор пошел на попятный. — Сейчас уже ничего не поделаешь, придется ждать остановки. Но в Александрове, если вы не передумаете, я их ссажу. Такой расклад всех устроит?
— Странный вопрос, — протянул Громов. — По-моему, ты не оставил нам выбора.
Трофимыч промолчал, и Егор облегченно вздохнул.
— Значит, на том и сойдемся, — произнес он. — А теперь за работу, ребятки.
— Лежебоку будить не будешь? — вставая с места, поинтересовался Трофимыч.
— Леньку-то? Нет, пусть поспит чуток. Он сегодня славно потрудился, — ответил Егор и взялся за холщовый мешок, под завязку забитый письмами.