А обнимает он Аниту. Пусть в танце, пусть исключительно целомудренно. Но не только я вижу, что эта темнокожая тварь, которая в свете зажжённых свечей в своей чёрной шёлковой пижаме лоснится как настоящая змея, не надела бельё на эту «пижамную вечеринку».
Пижамной её, кстати, сделали в мою честь. Чтобы я в больничной «униформе» с опухшей перебинтованной ногой смотрелась здесь органично.
Но не я королева этого бала - Гадюка, что кинулась спасать свою глупую подругу, опрометчиво полезшую в воду, презрев предупреждающие надписи. И она использует свой триумф с пользой, обвиваясь вокруг Адама как змей-искуситель вокруг дерева познания добра и зла.
Впрочем, пусть сильно не старается. Пятнадцать «новеньких» и тринадцать «стареньких» девушек, исключая её и меня, тоже не дремлют.
- Адам, а что у тебя с рукой? - едва музыка затихает, перехватывает его брюнетка с короткой стрижкой, показывая на перебинтованную руку.
- Бандитская пуля? - смеясь и черпая крюшон из огромной вазы, у которой они стоят, вторит ей блондинка с пережжённой копной.
- Я, конечно, мог бы рассказать какую-нибудь историю, где я спасал от рук пиратов похищенную с моего острова красавицу, - блестит он зубами, улыбаясь этим двум и всем сразу, - но не буду. Банально порезался. Когда снимал шкуру с убитого тигра.
- Здесь есть тигры? - удивляется кто-то из толпы.
- Здесь есть пираты?! - вскрикивают там же, когда девушки подтягиваются к нему со всех сторон.
- Простите, - заставляет всех повернуться к себе Кейт, когда споткнувшись, толкает вазу с крюшоном. И с громким всплеском её ледяное содержимое с нарезанными фруктами окатывает стоящую ближе всех к столу Гадюку.
«Шах и мат!» - улыбаюсь я, когда, получив порцию холодного душа, Анита обкладывает соперницу отборными ругательствами и убегает переодеваться.
И в суете, где официанты кидаются убираться и заменять вазу, Кейт жалобно извиняется, а девчонки злорадствуют на все лады: кто успокаивает одну неловкую бедняжку, кто «искренне» сочувствует другой, виновник этого переполоха садится рядом со мной.
- Налил для тебя, - протягивает он мне широкий бокал с плавающей поверх фруктов звёздочкой аниса. - Клянусь, сам не пил.
- А жаль, надо было отхлебнуть прямо из половника. Уверена, от этого напиток стал бы ещё популярнее, - жадно делаю я глоток, пока он посмеивается:
- Язвишь?
- Разве я могу? - отвечаю я и снова увлекаюсь коктейлем. Удивительно, что в такой толпе «благородных» девиц только он и догадался принести мне выпить. - Спасибо! Вкусно. Сюда бы только пару бутылок настоящего пиратского рома, - выдыхаю я, отставляя почти пустой фужер.
- Его я приберёг на случай, - наклоняется он к моему уху, - если тебя и правда похитят пираты. С твоим «везением» даже не удивлюсь.
А тем временем вся толпа в халатиках, брюках и пеньюарах. В кружеве, с отворотами и на пуговичках. В цветочек, с кармашками и в тапочках плавно, как косяк рыбы, перемещается к нашему дивану, чтобы послушать о чём мы говорим.
- Как себя чувствуешь? - спрашивает Адам.
- Чудесно, - покачиваю я перебинтованной ногой.
- Самое неприятное не то, что эти цветочные ежи выстреливают похожими на гарпуны иглами, - согнув палец, показывает он, - которые потом приходится вырезать, иначе не удалишь, а то, что на конце каждой из них имеется резервуар с ядом. И он вкачивается в ранку постепенно. Чем дольше времени проходит, до того как эти иглы удаляют, тем опаснее. Не бегайте к морю, - грозит он, - иначе, пиу!
Стоящая ближе всех к нему девушка взвизгивает, когда он тыкает в неё пальцем. И ещё пару впечатлительных за компанию взвизгивают вместе с ней.
- Но хорошо всё, что хорошо заканчивается, - улыбается он, - подтягивая «ужаленную» и присаживая к себе на колено. - Боишься, Адриана?
- Ещё как! - смущённо убирает эта пугливая, бледнокожая до голубизны, девушка за ухо рыжеватые волосы, хлопая белёсыми ресницами. - Я вообще моря боюсь. Ни за что бы не полезла.
- А почему ежей назвали цветочными? - другая девушка тоже рыженькая и тоже из новеньких выступает вперёд. Её я запомнила по очкам.
- Они похожи на экзотические цветы, Лиз, - показывает Адам руками, - такая круглая розовая шапочка, состоящая из множества, казалось бы, безобидных цветоножек. А вот и новый крюшон! Ещё потанцуем или пойдём на балкон смотреть фейерверк?
В общем, голоса ожидаемо разделились. Но думаю, он прекрасно знал, что сейчас будет именно салют. Потому что, сначала он встаёт, не позволив Адриане рухнуть на пол с его колена, а потом, недолго думая, поворачивается и поднимает меня на руки.