И я сначала ухожу в самый конец очереди из страждущих его любви претенденток. А когда он разворачивается ко мне, тянусь якобы убрать что-то с его волос, а сама снимаю его волшебный всезнающий аппаратик.
- Э-э-э, - задерживает он в своих красивых руках мою, потеряв связь и опешив от моей выходки.
Да, вблизи он ничего. Такой весь при костюме, при терпком мужественном запахе, при горячих и нежных руках. Но не так чтобы «Ах!» и сердце вон.
«Или всё же «ах»? - смотрю я в его глаза цвета морской волны. Правда именно взгляд этих красивых глаз, обрамлённых густыми загнутыми ресницами мне и не нравится. Что-то есть в нём опасное, злое, колючее. Особенно когда он, так и не поцеловав мою руку, получает в ладонь свой наушник.
Или я всё это себе выдумала, зная, на что он способен?
- Ева, - подсказываю я.
- Значит, Ева, - хмыкает он. - Символично. Добро пожаловать, Ева!
И второй раз хмыкает, когда, сказав приветственную речь, уже уходя, оборачивается на меня. Заинтересованно. И я бы сказала: довольно.
«Заметил? Вот и отлично!» - теперь хмыкаю я. Хотя первую Лоркину заповедь «Сначала присматриваться и ничем не выделяться» я уже нарушила.
А сразу после этого нас приглашают на завтрак.
В красивой столовой со шведским столом один из подручных оглашает для новеньких правила проживания. А я уясняю первые истины: здесь каждая сама за себя и готова на всё, но все из кожи вон лезут, чтобы в глазах Адама казаться лучше.
Ведь камеры снимают 24\7. И никто не знает, где они установлены. Ни задницу не почешешь, ни в носу не поковыряешься. Или скажем, уронишь с подноса сок, когда тебя «нечаянно» подтолкнут под локоть, а он там уже видел, уже поставил себе «минус», уже знает.
Правда, именно по напряжению и скованности в этом видео-пространстве, где не только Адам, тысячи его камер и сотни сотрудников, но и вся интернет-сеть наблюдает за тобой, и можно вычислить новеньких.
Старенькие как раз подталкивают друг друга локтями, что только что и сделала высокая темнокожая «модель», похожая на юную Тайру Бэнкс. Правда, далеко до того, как эта афроамериканка стала носить парики нового поколения Lace Wigs - тончайшую сетку с настоящими волосами, что приклеивается к коже головы. У нашей Тайры - жёсткие вьющиеся волосы торчат пружинами как у взорвавшегося матраса.
И видимо потому, что я видела, как она подтолкнула одну из девушек, что вместо завтрака теперь пошла переодевать платье, она и подсаживается ко мне.
- Привет! Я - Анита. Я тут седьмую неделю.
- Привет! А я Ева, приехала вчера, - представляемся мы как на встрече клуба анонимных алкоголиков.
- Как ощущения?
- Пока не очень, - пожимаю я плечами.
- Понимаю, камеры, - натянуто улыбается она. - Но это ничего, скоро привыкнешь, - берёт с моей тарелки ломтик жареной картошки и откусывает. - Здесь в столовой всего одна, - показывает она большим пальцем себе за спину, - поэтому не советую зевать и смотреть по сторонам, а то может показаться, что ты что-то не то увидела.
- Разве? Я ничего не видела, - пожимаю я плечами.
- Вот и правильно, - встаёт она и бросает откусанную картошку обратно на мою тарелку. - Не понимаю, как можно есть такую гадость.
- А я слышала Адаму нравятся девушки с хорошим аппетитом, - как раз замечаю я одну из участниц такой ужасающей худобы, что о её плечи можно уколоться, а локтями наделать дыр в столешнице.
- Не верь, - как бы невзначай толкает Анита мой стакан с соком, уходя.
«Вот сучка!» - подскакиваю я, спасаясь от растекающейся лужи.
- Анита, - сокрушённо качает головой худая девушка и, бросив свой поднос, помогает мне салфетками вытереть лужу. - Не обращай на неё внимания, - шепчет она. - Говорят, Адам отдаёт предпочтение таким диким кошечкам, опасным, царапучим. Вот она и старается. Не пойму только зачем пригласили меня. Наверно, для ассортимента, - пожимает острыми плечами и тяжело, обречённо вздыхает. - Он меня даже ни на одно личное свидание не пригласил. Я, кстати, Фэйт. Две недели на проекте.
- Ева. Приехала вчера, - повторяю я уже как мантру.
И пока мы с Фэйт перебираемся за чистый столик, в столовую вносят конверт и одну чайную розу.
В послании из конверта написаны имена девушек, что приглашены завтра с утра с Адамом на групповое свидание в аквапарк. И я, икнув, судорожно вспоминаю есть ли у меня купальник, когда слышу своё имя.
А вот розу - приглашение на личное свидание - получает... Фэйт.
- Сучка, - шипит Анита, проходя мимо нас.
Я минут десять уговариваю Фэйт хоть немного поесть, пока она в полной прострации, как мумия, моргает глазами. А потому толкаю в её безвольно открывающийся рот то, что она принесла на подносе: кусочек сыра такого размера, словно она вытащила его из мышеловки; что-то похожее на крошки от печенья и баночку йогурта. Среди «кукольного» набора её еды эта крошечная баночка выглядит как ведро, в которое я по личной инициативе насыпаю кукурузных хлопьев. И кормлю её болезную с ложки как маленькую не потому, что точно знаю: Адаму нравятся девушки, что не придерживаются никакой диеты. А потому, что этой бледной трепонеме действительно надо поесть, если она не хочет на своём первом свидании грохнуться в обморок.