Управляющий вновь повторил: лес, рубка, Либерсбах, деньги, а он в знак одобрения покивал головой.
В ту же секунду его внимание привлекла змейка из пепла, образовавшаяся в пепельнице от догоревшей папиросы. Плотная, кольцеобразная, цвета птичьего помета. Он тронул пальцем и почувствовал ее гладкость, мягкость, хрупкость. Змейка распалась. Он провел пальцем по донышку пепельницы, и изящный завиток превратился в бесформенную кучку. Откинувшись в кресле, он дунул, и все полетело на заваленный бумагами стол. Управляющий вновь что-то сказал, а он вновь закивал и минуту спустя, уставясь в стену, где висели крест-накрест два шведских палаша, в ответ на вопрос, который прозвучал во второй, а может, и в третий раз и повис между ними, как остановленный в полете теннисный мячик, произнес вполголоса:
— Ну, разумеется, сено.
Управляющий засопел, и запахло чесноком.
— Осмелюсь доложить, скорее, солома.
— Отчего же?
— Сеном не покроем.
Он окинул управляющего взглядом своих стальных глаз снизу вверх, так что высокий лоб с залысинами, обрамленный серебряными волосами, свившимися от влажности в колечки, покрылся жирным, как масло, потом.
— Чего не покроем?
— Так ведь я же сказал, — повторил с отчаянием управляющий, — конюшни и хлевов. Крыши протекают. Надо крыть с весны, и крыть соломой. А солому надо купить.
— Ничего не имею против, — ответил он, крутя между пальцами карандашик.
— Ну а вы говорите «сено». — Управляющий отер лицо бараньей шапкой.
Он остановил движение карандаша и, повернувшись в сторону стола, громко сказал:
— Вы превратно меня поняли, пан Лабиновский, я уверен, что сказал «солома».
— Пожалуй что и так, — завершил первую часть разговора управляющий.
Он вновь перевел взгляд на стену.
Кто-то трогал палаши. Один из них, тот, с гардой, обращенной в сторону секретера, висел ниже, чем надо, и перекрещивался совсем не в том месте с острием другого. Он вытянул ноги и, сдвинувшись в кресле, указал на рассыпанные по полу карточки:
— А это что такое?
— На полу? — спросил управляющий, моргая.
— Ну да.
Управляющий нагнулся и заглянул под стол.
— Сейчас, сейчас, — засопел он, негромко рассмеялся, украдкой взглянул на хозяина и осекся.
Долго рылся по карманам, пока не извлек из-под полушубка маленькие очки в проволочной оправе с одним стеклом. Завел за уши дужки, прищурил глаз и наклонился ниже, опершись рукой о пол и выставив широкий зад, к которому прилепился скользкий желтый листик.
— О-хо-хо, — выдавил из себя управляющий. Взял одну из карточек в короткие толстые пальцы, то же самое сделал со второй, потом с третьей.