— Что? — спрашиваю я, смущенно оглядываясь по сторонам, а Джоли громко смеётся.
Илладон ползёт мимо, двигаясь так быстро, что его маленькие ножки и ручки кажутся размытыми. Я снова не могу сдержать смех. Калиста смотрит на нас с Джоли через плечо, мчась за ним.
— Это не смешно! — лает она.
Прикрывая рот рукой, я пытаюсь сдержать смех, но не могу. Илладон уклоняется из стороны в сторону небольшими зигзагами. Калиста согнулась в поясе, пытаясь поймать его, не повредив его безумно хлопающие крылья.
— Угу, — говорит Джоли, всё ещё смеясь.
Калиста хватает Илладона и поднимает его. Это нисколько не влияет на его настроение. Он хихикает и протягивает руки к матери, крошечные ручки тянутся к ней. Когда она прижимает его к своей груди, он крепко обнимает её и воркует.
Рверре хихикает. Её крошечная рука просовывается через ограду манежа, и кажется, что она пытается указать одним из своих крошечных идеальных пальцев.
— Что мне с тобой делать? — шепчет Калиста, поглаживая Илладона по спине.
Он булькает в ответ.
— Хорошо, я поговорю с вами позже, — говорю я.
— Если ты найдёшь там висячий замок и ключ, я буду твоей должницей, — говорит Калиста, закрывая ворота манежа и запирая их, оставив Илладона внутри.
— Посмотрю, что можно сделать, — ухмыляюсь я. — Но я не удивлюсь, если он догадается, как взломать замок.
— Не поощряй его! — восклицает она.
Я пожимаю плечами и машу рукой на прощание, уходя.
Глава 2
Полдень
Подниматься по лестнице из лаборатории утомительно, пять этажей пройдено, остался один пролёт.
Я дышу с прерывистыми выдохами. Потому что жарко? Воздух спёртый? Или я просто не в форме?
Мне первые два варианта нравятся больше.
Не помогает ещё то, что лестница рассчитана на змаев, вот в чём настоящая проблема. Самый низкий из пришельцев ростом около семи футов, поэтому проклятая лестница просто огромна. Как грубо, почему они не планировали, что люди потерпят крушение и им придётся выживать в их разрушенном городе?
Посмеиваясь над своим черным юмором, я преодолеваю последний пролёт. А если серьезно, с каждым шагом мне приходится тянуться как можно дальше. Для тренировки, я думаю, отлично.
Встав на последней площадке, я наклоняюсь, кладу руки на бёдра и жду, пока мой пульс замедлится и дыхание выровняется.
Когда это наконец произошло, я поправляю разметавшиеся волосы, вытираю пот со лба и открываю дверь.
Конечно, здесь тихо. После того, как мы разбились, труднее всего было привыкнуть к тишине.
На корабле был фоновый гул, которого я никогда не замечала. Машины жужжат, двигатели работают, люди дышат, храпят, живут. Металлические стены вибрировали. Странно, я ни разу не обратила на это внимания, пока шум не исчез. Когда я впервые вошла в здание в этом городе, отсутствие шума стало очевидным. На этаже было тихо и неподвижно.
Мне потребовались часы, чтобы понять, чего не хватает. Когда до меня наконец дошло, это было похоже на включение лампочки.
Мелочь. Я, например, больше всего скучаю по тем мелочам, которые мы считали сами собой разумеющимися.
Воздух неподвижен, пока я иду по длинному коридору, минуя несколько закрытых дверей. Аппартаменты Розалинды находятся в конце коридора. Она хотела иметь возможность любоваться видом на город и выбрала для этой цели данную комнату.
Подойдя к её двери, я стучу и жду.
Я знаю, что она уже встала. Я не уверена, что она когда-либо спит. Мне приходилось заставать её в любое время дня и ночи, и она всегда одна и та же. Идеальная. Каждый волосок на своём месте, её глаза всегда блестящие, настороженные, готовые ко всему.
Она леди-генерал, и есть причина, по которой она занимала эту должность на корабле и до сих пор занимает её среди выживших.
Розалинда излучает уверенность и контроль и внушает их другим. Я только надеюсь, что однажды стану хотя бы наполовину такой женщиной, как она.
— Входите, — голос Розалинды доносится из-за двери.
Войдя, я направляюсь прямо в гостиную, где, как я знаю, она будет ждать. Пространство скудное и утилитарное, несмотря на то, что это ее личная жилая зона. Её статус генерал-леди даёт ей право на частные покои. Единственным заметным элементом является стол, перед которым стоят три стула, все конструкции под змаев, вмещающие их хвосты, но слишком большие, чтобы на них мог удобно сидеть человек.
Она стоит посреди открытого пространства, её длинные тёмные волосы доходят до плеч. В том, как она держит себя, есть царственность. Её белый наряд сияет, отражая солнечный свет, падающий из окна, в которое она смотрит. Я знаю секрет, почему здесь всегда чисто, но это никак не портит впечатление. На самом деле она носит скафандр, созданный специально для неё, который самовосстанавливается, поэтому, сколько бы она ни пачкалась, это никогда не отразится на внешнем виде. Подвиг инженерной мысли, созданный по её приказу. На корабле он служил и броней, и защитой от потери воздуха.