Ранги вывернулась из-под ноги мужчины, крутанув плечами, и обвила телом его другую его ногу. Она чуть повернулась, и его нога разбилась везде, где могла. Чемпион рухнул на ткань, корчась от боли, нога стала набитым чулком, соединенным с телом. Ранги стояла над ним, изо рта текла кровь. Кроме того удара, она была в порядке. Даже не вспотела.
Зрители затихли. Она подпрыгивала, шагая по ткани, как на барабане. Она легко спрыгнула с платформы и собрала броню.
Аплодисменты одного человека нарушили тишину. Мок яростно хлопал. И это позволило толпе реагировать. Они завопили, закричали новому чемпиону, бросились к ней. Она мрачно взглянула на них, и они не стали хлопать ее по спине и поднимать в воздух, но подобрались как можно ближе, окружив ее с одобрением.
Ранги прошла к стремянке и забралась, используя одну руку, сжимая броню в другой. Ее голова появилась над краем сеновала, а потом и тело. Она бросила броню в угол и поклонилась.
Никто не ответил. Все ждали ее следующего хода. Даже Мок и Вай.
Ранги пожала плечами от не озвученного вопроса.
— Показалось забавным, — спокойно сказала она.
Киоши знала, что это было ложью. Она не могла без причины ошибиться в суждениях и совершить такую глупость. Киоши хотелось так сильно ударить Ранги, чтобы та упала на задницу в Йокое. Она хотела душить мага огня, пока огонь не полетит из ее ушей.
Мок ударил ладонями по бедрам и рассмеялся.
— Будущий босс! — сказал он. — Поужинайте со мной сегодня. Я расскажу о своих планах.
— Как мы можем отказаться, дядя? — сказала Ранги с широкой, сладкой и самой фальшивой улыбкой из всех, что видела Киоши.
Помощники принесли всем стулья по стремянке, хоть было сложно, а потом и стол, еду и напитки. В отличие от больших домов законного общества, тут не было класса слуг. Младшие крепыши и мечники выполняли задания, их оружие звенело в ножнах, пока они носили подносы, как опасные служанки.
Никто не сказал, что они уже поели. Ужин был попыткой повторить стол богатого мудреца, блюдо было не одно. Паста с мукой в нужной форме была вместо ингредиентов, которые нельзя было найти в горах, желтые овощи были остальным. Но было много вина.
Мок сидел спиной к краю балкона. Бой его уже не интересовал. Судя по звону металла снизу, сражения из кулачных перешли в бои с оружием. Крики и бульканье, доносящиеся порой, мешали сосредоточиться.
— Вы слышали о Тэ Сихунге? — спросил он, перестав изображать напыщенность и власть. Бой Ранги был глупым, но она изменила атмосферу встречи.
Тэ Сихунг. Губернатор Тэ. Киоши его не видела лично в поместье, но помнила, что последним он присылал Юну оригинал, полную версию «Стихотворений Лагхима», и одно ценное семя Белого дракона.
— Губернатор восточных провинций, — сказала она. — Любит читать и пить чай. Явно богатый.
— Хорошо, — Мок был впечатлен, хоть она могла так описать половину богатых стариков Царства Земли. — Тэ немного отличается от лидеров префектур. Он не такой быстрый с топором, когда нужно приговорить за преступления, — он изобразил удар топором по шее на случай, если они не поняли. Мок сделал глоток вина и улыбнулся, когда Киоши без просьбы наполнила его чашку. — Он берет в плен, — продолжил он. — Его семья унаследовала старое поместье, которое было еще при Тридцать-каком-то Короле Земли, а еще суд и темницу, где преступники отбывают срок, а не быстро получают наказание. Думаю, на него повлияла романтика милосердия.
— Как мило с его стороны, — сказала Ранги почти беззаботно. Ее лицо стало опухать, слова стали невнятными, ведь губа опухла. Остальные в их компании не мешали ей и Киоши говорить. Они играли фишками, которые раздали.
— Не спеши ставить ему статую, — сказал Мок. — Он держал взаперти восемь лет одного из наших.
Вай за ним дрожал, тело гудело от гнева.
— Нам нужно вытащить наших из темниц Тэ, — сказал Мок. — Это наша работа. Побег из усиленной темницы потребует много тел, больше, чем есть в Осеннем цветении. Так что мы созываем союзников. Та ночь станет платой за все услуги.
— Этот пленник… важен? — спросила Ранги. — У него есть информация, которую нельзя выдавать?
Мок впервые за ночь был недоволен ею.
— Это миссия братства, — сказал он. — Это важнее всего. Мой брат по клятве гниет в руках закона почти десять лет. Так долго Осеннее цветение разрасталось, чтобы попытаться спасти его, но мы с Ваем его не забыли.
Его пыл был настоящим, глубоко пропитал его дух. Он напоминал Лека, когда мальчик говорил о родителях Киоши. Он сразу казался крупнее, чем был. Киоши не знала, выглядела ли так, когда говорила с кем-то о Кельсанге. Она на это надеялась.