— Начнем, пожалуй!
Этап «разведки и оценки» прошел стремительно: минута, и сражающиеся начали взвинчивать скорость. Я мазнула взглядом по студентам, на всех лицах был написан интерес и восхищение, а стоявший неподалеку Венар вдруг произнес негромко:
— Да, а меня-то Кэл в том первом поединке здорово щадил, оказывается…
Стремительные удары следовали один за другим, но противники были настолько хороши, что мечи редко соприкасались, поскольку их владельцы уходили с линии удара… Атаки и контратаки следовали одна за другой, демонстрируя практически равный уровень сражающихся. Получается, вопрос лишь в одном: кто ошибется или устанет первым? Бой длился не более двух минут, когда обманное движение магистра, казалось, достигло цели. Поединщики застыли в позиции, в которой застал их последний финт преподавателя: меч магистра наметил рассекающий бедренную артерию удар, а кончик меча Кэла уперся в яремную вену тара Мортена. Несколько мгновений они сверлили друг друга глазами, а потом одновременно сделали шаг назад и поклонились друг другу, вкладывая мечи в ножны.
Магистр покачал головой, внимательно рассматривая Кэла:
— Отлично! Холодная ярость — редкое свойство воина! Простите, тар Кэлларион, ваше родовое имя… Морванэ, так? Кем вам приходится тар Лартарион?
— Вы знаете моего отца? — поднял бровь Кэл.
— Мы встречались как-то… Давно это было, больше сорока лет назад. Это ведь он учил вас сражаться?
— Да.
— Что ж, тогда ваше искусство неудивительно. Благодарю за поединок, мне уже давно не доводилось, — он хмыкнул, — постоять на краю могилы, и уж точно ни разу — в Академии… Будь мечи заточены…
Кто-то из парней, не удержавшись, присвистнул, магистр развернулся на свист и прорычал в стиле, так хорошо знакомом нам по мастеру Дарену:
— Все на пробежку, а то уставились, как на спектакль, лодыри!
Возвращались с занятия мы грязными, потными, а кое-кто из старшекурсников еще и мокрыми или подпаленными: магистр Мортен стимулировал их огненными шарами и сосульками. Мы с Кэлом отстали, и я тихо сказала ему:
— Не надо было так с магистром говорить…
Кэл остановился и повернул меня к себе:
— Послушай меня, милая моя Лин. Я знаю, что ты можешь постоять за себя и острым словом, и мечом, и, как сегодня выяснилось, магией. И, несмотря на это, я всегда буду тебя защищать. Я твой жених, и любой, кто посмеет хоть как-то задеть тебя, должен быть готов понести наказание прежде всего от меня. И по-другому не будет!
Я вдруг почувствовала, как глаза наполняются слезами. Кэл взглянул на меня растерянно:
— Лин, ты что? Я тебя чем-то обидел?
— Нет, — помотала головой я, — просто я так счастлива, что у меня есть ты!
— Тогда улыбнись, вот так, умница, — ответил он на мою улыбку, — и идем скорее, а то не успеем на обед.
Пока мы догоняли друзей, я спросила:
— Как ты думаешь, зачем магистру это надо было? И зачем в Академии появился тар Фален?
— Меня тоже это тревожит. Поговорим вечером, хорошо? Как раз успеем немного успокоиться…
Я кивнула, и вовремя: мы как раз догнали остальных.
Во время обеда разговор за столом нашего факультета вертелся исключительно вокруг произошедшего на занятии: меня и Кэла торжественно поблагодарили «за подпаленный хвост магистра Монстра от всех бывших и настоящих студентов». Парни засыпали Кэла вопросами относительно боя, только Венар был каким-то расстроенным. В конце концов он не выдержал:
— Кэл, скажи, во время нашего первого спарринга ты поддавался?
Кэл покачал головой:
— Нет. Просто я не воспринимал спарринг как настоящее сражение, а тебя — как врага. А тут… В таком состоянии клинок словно сам знает, куда ударить, и я абсолютно четко понимаю, куда придется удар противника. Так что решил сделать размен, в конце концов, с перерезанной бедренной артерией шансов явно больше, чем с яремной веной.
— Понятно, значит, тебя лучше не злить, — подмигнул мне Дарс, — теперь Лин заденет только самоубийца.
Кэл только улыбнулся, но ничего не сказал.
Честно говоря, на лекцию по изучению тварей я шла с опаской. Магистр Фален, магистр Мортен… Кто следующий в местном паноптикуме?
Преподаватель удивил меня. Подобно почти всем его коллегам, ведущим занятия у старших курсов, он был магом — воздушником, как я определила по ауре — но при этом выглядел старым. А это означало, что его жизнь стремительно клонится к закату…