Несмотря на внешнее противодействие, на самом деле Морий не отлынивал от занятий. Но огромное количество новых сведений за короткий срок запомнить действительно очень сложно. Тем более, что раньше, в бытность махаоном, почти все знания тут же находили практическое применение, а сейчас многие из них оставались голой теорией — и от этого всё время норовили вылететь из головы.
Вскоре Мория начали частично освобождать от ухода за нуль. Теперь в первую половину дня юношу направляли помогать дежурному врачу Волгограда, а во вторую — он возвращался в больницу к нуль. Уже много раз обманувшись в ожиданиях, Морий опасался, что новая должность окажется не такой лёгкой, как виделась со стороны. И он не ошибся в этом предположении.
Когда пациенты отсутствовали, дежурный врач методично грузил юношу описаниями болезней, симптомами, средствами борьбы, профилактикой, осложнениями, особенностями сочетания одного заболевания с другим и так далее, и тому подобное. Поэтому Морий искренне радовался каждому посетителю, в качестве отдыха помогая в осмотре и записывая под диктовку после и во время приёма. Несмотря на то, что вскоре юноша освоил сокращения, от напряжения при непривычной работе у него иногда болели пальцы, а кисть сводило судорогой. Зато единственный случай, когда предположение Мория совпало с поставленным врачом диагнозом, стал настоящим поводом для гордости. В тот момент юноша понял, что усилия не бесполезны и что он тоже сможет стать магом.
Неприятнее всего оказалось работать с полуэльфом. В отличие от других врачей, он не читал лекций, а заставлял юношу играть в странную жестокую игру. Лорд изображал какого-либо больного (чаще всего ребёнка), пришедшего с жалобами из богатой практики своей жизни, отвечал на вопросы Мория по результатам осмотра, после чего юноша должен был назначить лечение. Потом полуэльф рассказывал об изменении самочувствия пациента через определённый срок — и Морий мог снова «обследовать» или изменить процедуры. После этого Лорд выдавал результат лечения и проводил анализ ошибок юноши. В большинстве случаев оказывалось, что Морий либо поставил неправильный диагноз, либо не учёл сопутствующие заболевания и нарушения, из-за чего, в лучшем случае, лечение было малоэффективным, а порой наносило вред. Нередко вывод полуэльфа звучал жестоко: «пациент умер». Лаконичная формулировка, выдаваемая Лордом с неизменным спокойствием, иногда доводила юношу до тихого бешенства.
— Почему он так делает? Пусть бы считал, что выше людей, если такой эгоист, но зачем вот так... нарочно издеваться? — однажды вечером пожаловался Морий куратору.
— В молодости я тоже думал, что полуэльфы специально унижают, — горько улыбнулся Рог. — Но только до тех пор, пока не пришлось принимать решения самому. Знаешь, что самое страшное? Когда я оказался единственным врачом в Многоцветье во время эпидемии... — наставник задумался, погрузившись в воспоминания, а потом тихо продолжил: — Тогда две трети, или хотя бы половина, погибших могли бы выжить. Если бы я правильно установил диагнозы, учёл те случаи, когда болезни протекают совместно... и если бы экономно расходовал лекарства, которых не хватало. Мы уже сейчас могли бы спасти гораздо больше людей, если бы не совершали столько ошибок. И если бы было больше средств. Но слишком сложно учесть всё. Как ты думаешь, кто из посвящённых лучшие врачи?
— Нуль. Нуль-Росс и нуль-Надя, — без малейшего сомнения в своей правоте заявил юноша.
— Лорд, Дмитрий и Динада. Полуэльфы, — Рог зачерпнул кала на анализ и кивнул Морию, показывая, что теперь можно подмывать пациентку. — Нуль умны, они могут найти выход там, где его не увидят полуэльфы. Но, в отличие от последних, нуль чаще ошибаются. Если заболевание или их комбинация уже встречалась, и известно, как их лечить, полуэльфы справятся. А вот люди или йети, даже нуль, не всегда. Поэтому в Волгограде в качестве главного врача и стараются ставить кого-нибудь из полуэльфов.
Некоторое время юноша обдумывал услышанное. Сейчас наставник почти прямым текстом признался, что люди гибнут из-за врачей. Но обвинять Рога язык не поворачивался: в голосе наставника, когда он говорил об ошибках, звучала застарелая боль.
— Я не понял. Ты сказал, что люди умирают по вине посвящённых?
— Не по вине. Ты ведь знаешь о случаях, когда группы или семьи не получали нашу помощь?
— Слышал, — кивнул Морий. Отец и соседи действительно иногда рассказывали трагические истории.
— Без нас погибало бы намного больше людей. Но и мы могли бы спасти больше, чем спасаем сейчас! — Рог швырнул на тачку охапку свежей травы для подстилки. — Многие лекарства портятся слишком быстро. У нас не хватает средств, помощников и сил. А ещё... йети и, особенно, нуль, лучшие врачи, чем люди. Мы слишком мало живем... даже к старости не успеваем выучиться всему, что нужно, чтобы меньше ошибаться.
— Тогда почему не скажете, что надо больше людей или денег? — удивился юноша. — Ведь сатанисты, волгорцы и даже кошки на вашей стороне! Они могли бы помочь или назначить такую отработку, вместо той, что есть сейчас.
Рог забросил ещё одну охапку травы и засмеялся. Сильно, до слёз, почти завалившись на уже нагружённую тачку.
— Прости, это не над тобой, — сквозь смех заверил он обиженно пыхтящего Мория. — Над собой, — чуть позже, успокоившись, добавил Рог. — Я ведь тоже в молодости задавал такой же вопрос. И тоже предлагал такое решение. Но понимаешь... если больше людей станет помогать нам, то они уже не успеют сделать свои дела. Люди леса не принесут ценных компонентов для лекарств, сломается мельница и не станет масла, муки и многого другого, рухнут дома, лазареты и лаборатории, люди начнут больше болеть — потому что им придётся жить в худших условиях, чем сейчас. Исчезнут твои любимые пироги и диетическое питание. Появятся выродки, которых сейчас почти нет: люди, без спроса забирающие себе чужие вещи или убивающие людей или йети. Меньше лекарств, нехватка репеллента, разруха — вот к чему приведёт воплощение твоего... и моего предложения. Нам действительно надо больше посвящённых, но и волгорцам не хватает волгорцев, сатанистам — сатанистов, а кошкам — кошек. Нам вообще надо больше людей и йети — тогда у нас появится шанс справиться.
Морий тут же вспомнил, как старшие махаоны иногда упоминали, что для какого-то дела, воплощения идеи или усовершенствования селения не хватает рабочих рук. Слишком многие заняты воспитанием детей и поддержанием того, что есть: если не уследить и вовремя не отремонтировать, то строения, лодки и многое другое быстро сгниёт или сломается. Такое иногда происходило во время эпидемий, и на восстановление потерянного всегда требовалось намного больше сил, чем на поддержание.
Разруха. Покосившиеся, плесневелые укрытия с большими прорехами, позволяющими проникнуть внутрь не то, что гнусу, а даже обезьяне или крокодилу. Едва держащиеся на плаву, поросшие грибами и скользкие от слизи лодки, тяжёлые и неповоротливые из-за огромной бороды из прицепившихся к днищу моллюсков. Колючие и ядовитые травы, покрывшие и сделавшие почти непроходимыми тропы в Монастыре[17], растащенные обезьянами, крысами и прочими животными инструменты и инвентарь, немногие оставшиеся горшки, в которых устроили гнёзда змеи или кусачие насекомые. Такое уже случалось. Но, по словам Рога, если оттянуть силы к посвящённым, будет ещё хуже. Гораздо хуже.
— Но ведь... неужели нет хоть какого-то выхода? — расстроенно выдавил впечатлённый нарисованной воображением картиной бедствия юноша.
— Один есть, но он не для свободных. Если заставить тех, кто не входит в союз... и во внутренний круг союза, работать больше. Но сами люди и йети не согласятся, придётся заставлять силой. Вводить для всех правила, частично похожие на те, что у нас в племени.
Морий не сразу вник в сказанное, но когда это наконец получилось, аж остановился. Ему показалось, что привычный мир вывернули наизнанку.
— Что-то случилось? — обернулся ушедший вперёд Рог.
— Я вообще не понимаю, как ты можешь о таком говорить! Никто не станет терпеть такое... такую тиранию! — возмутился юноша. — Наши предки пришли сюда, чтобы быть свободными и самим выбирать свою судьбу, а не оказаться в рабстве! Как ты... как тебе вообще такая мысль в голову пришла!