Я тоже не осталась в стороне. Как только подготовка позволила, присоединилась к тем, кто занимался водными животными: акулами и стрелоцветами. Несмотря на трудности, работа приносила много радости. Впрочем, сейчас удовольствие доставляла даже та повседневная жизнь, которую раньше уже почти не замечала. Временная недееспособность позволила понять и оценить красоту окружающего мира и море возможностей, которые он дарит.
Я глядела на капли дождевой влаги, ярко сверкающие на моей шерсти в лучах выглянувшего из-за тучи солнца, и улыбалась. Проблемы есть и будут. Но я постараюсь никогда не забывать, что если правильно смотреть, то всегда можно найти и что-то хорошее. Главное — не отчаиваться.
4 марта – 7 сентября 36 года
Из дневника Пантеры
Последние годы наглядно продемонстрировали, что мы совершили большую ошибку, недооценив сампов. Когда-то мы надеялись, что они вымрут сами собой... и в чём-то надежды оправдались. К началу шестнадцатого года первых представителей этого движения (все — из нулевого поколения) уже не осталось. Тогда я вздохнула с облегчением, а сейчас чуть ли не с сожалением вспоминаю те времена.
Первые сампы никого не агитировали, не рекламировали своё движение, да и сами выглядели неприятно, тем самым не притягивая, а даже отпугивая народ. Они не лезли к нам, мы — к ним. Да, эти люди были потеряны для общества, но, по крайней мере, они не вредили остальным. И именно поэтому движение первых сампов вымерло и даже уже почти исчезло из памяти народа.
К сожалению, мы недооценили человеческую изобретательность. В одно время у нас самих был соблазн кинуться в сампизм — даже на ранних стадиях он добавляет сил и увеличивает сопротивляемость организма. Мы всё-таки удержались, хотя и прошли по грани. Но были и другие люди... те, кто тоже, как и мы когда-то, предположили, что безобразный вид — не обязательное условие и, если следить за собой — такого не произойдёт. Частично это действительно оказалось так.
Новые сампы тщательно ухаживали за телом и умудрились сохранить не только красоту, но и кое-какие манеры. Но, как и у первых, у них постепенно пропадала способность к рефлексии и критической оценке своих действий. А самое страшное — новые сампы не замыкались в себе. Ещё до того, как начать болевые процедуры, они подвели под них красивое, чуть ли не религиозное объяснение. А после посчитали, что на практике доказали его истинность. Из-за особенности взглядов редко кто из них пытался воспитывать собственных детей — чаще всего те были безразличны сампам. А вот на уже взрослых, перешагнувших возраст в три года, представители второй волны поклонников боли обращали много внимания. Агитировали, демонстрировали своё превосходство, заманивали сладкими речами про счастливую загробную жизнь...
Мы до сих пор не можем противопоставить нынешним сампам что-то серьёзное. Тем более, что физически они действительно намного здоровее обычных людей и даже живут ничуть не меньше. Поэтому сатанисты стараются не оставлять сампов без внимания. Их много, они сильны и активны — а поэтому опасны. Хотя если смотреть честно, то поступись мы собственными законами и правилами, наверняка сумели бы справиться, уничтожить поклонников боли. Не сразу, но где-то за год — точно. Да хотя бы внести в красный список и лишить доступа к репелленту — без него даже сампам долго не выжить, а уж красоту вообще быстро растеряют.
Однако всё гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Во-первых, как всегда, встаёт вопрос: имеем ли мы право на такое решение? Насколько оно допустимо? Если бы сампы нарушали законы — то это дало бы нам право вмешиваться. Но они выполняют правила, что же до проводимой политики и неприятных черт характера — пока фанатики не выходят за грань, мы не имеем права судить. Поклонники боли не являются членами союза, не обязаны подчиняться внутренним правилам племён и, пока не мешают другим, вольны сами выбирать свой путь. А они не мешают. Да, проводят агитации, но не навязываются: слушатели сами собираются вокруг. Сампы не преследуют народ, не достают рекламой — то есть, с учётом психических изменений, ведут себя очень даже приемлемо. Во-вторых, пойди мы против фанатиков, на нас могут ополчится другие свободные: за то, что истребляем противников союза и носителей других точек зрения. Ну и в-третьих, что будет с нами самими, если сейчас мы позволим себе переступить некую черту? Не придёт ли позже мысль избавиться таким же образом ещё от каких-то противников? Не окажется ли этот шаг — первым шагом в бездну, к разрушению порядка, построенного с таким трудом?
Поэтому сатанисты следят, но почти не вмешиваются. До тех пор, пока эти люди, пусть даже наркоманы или психически больные, соблюдают закон, закон тоже должен их охранять. Иначе наступит хаос. Даже за так называемый «сговор» с видистами обвинять нельзя. У нас нет всеобщего закона, обязывающего людей докладывать о готовящемся преступлении, подробностей сампам не сообщали, а сами они закон не нарушали. Но произошедшее наглядно продемонстрировало, что игнорировать поклонников боли, забывать об их присутствии или недооценивать — недопустимо. Кто знает, какие ещё сюрпризы преподнесёт жизнь и что выдумают фанатики.
Впрочем, сейчас ситуация спокойная. Несмотря на увеличившееся количество сампов, они по прежнему соблюдают законы, да и активность снизили до уже привычных пределов. В общем, жить можно. Более того — в последнее время уровень жизни резко повысился, что, в свою очередь, сильно уменьшило долю людей, задумывающихся об уходе в сампы.
Мы тоже чувствовали положительные перемены. Это касалось не только нуль. С лучшим медицинским обеспечением обычные люди тоже стали здоровее, что, естественно, сказалось на их работоспособности. А увеличившийся выход продукции, в свою очередь, позволял направить больше средств на здравоохранение. Получается некий замкнутый цикл. Раньше он работал против нас, поскольку всё время приходилось бороться с нехватками, искусственно подталкивать баланс вверх, то и дело урезая другие статьи бюджета. Теперь же наоборот. По оценкам экономистов, если тенденция продолжится, через несколько лет можно будет задуматься о пусть небольшом (на долю процента), но сокращении расходов на медицину и здравоохранение.
Несмотря на то, что я по-прежнему являлась членом правительства союза, данная работа отнимала достаточно мало времени. И возможно, поэтому уже не угнетала так, как раньше. А научная работа, исследования дарили настоящее счастье.
Из водных животных, в первую очередь, мы занялись приручением акул. Несмотря на вроде бы больший потенциал стрелоцветов (передвижение по морской и речной воде, высокая скорость), они могли подождать. А работа с морскими хищниками, кроме прочего, поможет снизить угрозу, которую они представляют для свободных.
Первые попытки войти в контакт успехом не увенчались. Акулы не интересовались пищей и начинали проявлять агрессию при попытках приблизиться. Тогда мы пошли другим путём. Развернули настоящую охоту и, в конце концов, загнали пару отбившихся от стаи рыб в сети, после чего отконвоировали добычу в отгороженный залив у одного из островов. Увы, работать следовало быстро: через месяц взойдёт жёлтая луна, уровень воды сильно повысится, а бури с большой вероятностью разрушат загородку.
Но и на ограниченном пространстве хоть как-то терпеть нас за угощения рыбы всё равно не желали. Через несколько дней, заметив, что у пойманных акул сильно увеличилось поражение внешними паразитами, мы решили предпринять меры, чтобы подопытные не погибли раньше времени. Загнали одну из подопытных в специальный коридор, ограничивший её подвижность и хотя бы частично отскребли присосавшихся рыб, червей и моллюсков. Полностью обработать пациентку не удалось — уже через несколько минут она разнесла загон и вырвалась на свободу. Потом, восстановив коридор, аналогичную процедуру провели со второй подопытной.