Так что я и сам не ангел. И это не первый покойник на моей совести. И, даже, не десятый. А вокруг не мир розовых пони. Хочешь задать им вопросы? Окей. Я тебя поддержу. Но если их ответы не выйдут за определенные рамки, то ты примешь этот факт. Уговор?
- И что же это за рамки, милый? - пристально взглянула она ему в глаза, неожиданно привстав на цыпочки. - Обозначь.
- Меня не устроит, если они они жрут пассажиров. Хоть, через одного, хоть по графику. Меня не устроит, если они требуют с пассажиров плату постфактум, не предупреждая. Меня не устроит, если им, вдруг, стали нужны «особые жертвы» из тех, что так любит мучить всякая шваль. Женщины, дети... Возможно, я хотел, бы, чтобы они были разборчивее в пище, даже если им несут такую плату добровольно... Достаточно понятно?
Она нехотя кивнула.
- Но в остальном, этот вопрос на совести пассажира, а не тех, кто предоставляет услугу. В вопросе с продажей дури совершеннолетним, дееспособным и хорошо информированным, я всегда стоял на позиции, что это их личное дело! Я не верю в преступления без пострадавших, как не верю и в то, что третьи лица виновны в твоем стремлении причинять вред себе. Или кому-то еще. Даже если эти третьи лица тебя снабжают.
- Мало ты видел наркоманов, - буркнула Ольга.
- Уж поверь, не мало. В Африке с этим все плохо. Но это их выбор! По большей части. Вот, детей жалко. И много кого еще, - сообщил он ровно, внутренне радуясь. Повелительница духов сдалась. Уж он то знал, как это выглядит! «Вот видите, императрица? Вы уже торгуетесь!» - Так это называлось. Оставалось лишь дожать. - И, кстати, я немало пристрелил всяческих барыг, если тебя это утешит. Но всегда к тому имелся весомый повод. Давай не отступать от этой привычной мне линии поведения? Пожалуйста!
- Хрен с тобой. Но я ничего не гарантирую, - выдохнула, все еще сверкая глазами, целительница. - И могу в любой момент передумать, если их ответы мне не зайдут, понял?
- Хорошо, - кивнул он, в свою очередь. - Ничего, если я напомню тебе, что они помогли нам в трудной ситуации? Хотя были не обязаны... По крайней мере, не обязаны так стараться.
- Их вело пророчество и, как мы теперь знаем, еще и пожелание их создательницы, - не стала легко принимать этот аргумент Ольга. - Но, допустим, они и правда сделали больше, чем могли бы. В том числе и для моего выживания. Однако, этого мало. И я, по прежнему, не знаю, чем они руководствовались еще.
- И чем же, по-твоему? - Ничуть не смущаясь этому напору спросил он. - Надеюсь, ты не хочешь мне доказать, что в здоровом виде ты показалась им аппетитнее?
Фраза вышла несколько двусмысленной и он подмигнул, чтобы усилить эффект.
- Новобельский! - рыкнула девушка. - Во-первых, если ты и сейчас об этом шутишь, то ты извращенец! Это я тебе говорю, как врач. Во-вторых...
Она склонила голову слегка набок, вытянула ладонь и зажгла на ней небольшой синий шар.
- Они назвали меня «Той самой девочкой...». Быть может, это и забавная отсылка, а старик Льюис был гениальным провидцем, читавшим идеи с небес в других мирах... Но, учитывая их аппетиты и сущность, сдается мне, что «девочка», перед которой они стелются, совсем не комнатная фиалка! Ты не думал, что они попросту меня боятся?
- Идем, - после короткой паузы самым серьезным тоном, на какой был способен, сказал Курт, решив, что отвечать как-то иначе он не будет. Неуместно и не стоит оно того. Лучше промолчать. - Наше обсуждение длится слишком долго. А вперед мы пропустили тех, с кем нашим знакомым еще не доводилось сталкиваться. В этом, новом для них мире, точно. Полагаю, наша компания произвела там небольшой фурор!
И нас, явно, заждались!
Часть четвертая, глава вторая
Право судить
Первое, что увидел Курт, шагнув в ставший уже привычным вагон-салон Лунного Экспресса - это совершенно неожиданный для этого места персонаж.
Монах. Тибетский. Ну, или он так выглядел... Не в смысле оранжевых и красных одежд и лысины. Хотя последняя и присутствовала... Скорее, в смысле своего общего стиля.
Коническая шляпа, сейчас снятая и пристроенная рядом, в уголке. Сучковатый, кривой посох-палка. Светло-серые, полотняные одежды, не стесняющие движений. Простые сандалии. Проницательные, высветленные солнцем и временем глаза на обветренном лице человека, перевалившего за пятый десяток.
Несколько непривычные, хоть и совершенно не азиатские черты лица. Сложные бусы на шее. И довольно странная аура. Та, которая, суть - ощущение, доступное каждому тулмену. Этот человек определенно был носителем силы, хоть и очень необычно воспринимающейся.