«Что за?..» – Себастьян удивленно моргнул, его самодовольство на мгновение исчезло.
«Ты… заплатишь… за все…» – голос Ивана был подобен реву ледяной бури.
И он атаковал.
Это был танец двух титанов. Иван двигался с невероятной скоростью, его ледяные клинки оставляли в воздухе морозные шлейфы, каждый удар нес в себе мощь SS-ранга. Себастьян, оправившись от удивления, отвечал с яростью SSS-существа. Его ядовитый хвост и когти оставляли на льду Ивана шипящие следы, его прыжки сотрясали пещеру.
Владислав Чернов не остался в стороне. [Гранитная Твердь]! Вокруг него возникли каменные шипы и стены, которые он направлял на Себастьяна, пытаясь сковать его движения или создать укрытия для Ивана. [Каменный Кулак Земли]! Огромный валун, сформированный из пола пещеры, обрушился на Химеру, но тот легко отбил его ударом хвоста.
«Северные Клыки» поддерживали своих лидеров. Степан Кузнецов и Оксана Белова обрушивали на Себастьяна [Огненные Гейзеры] и [Цепные Молнии]. Братья Громовы пытались перехватить его атаки, но их S+ защита трещала под ударами SSS-ранга. Целители и маг поддержки из последних сил поддерживали Ивана и Владислава, нейтрализуя яд и восстанавливая их энергию.
«Неплохо… неплохо для человечишек…» – рычал Себастьян, уворачиваясь от ледяного вихря, созданного Иваном. – «Но вы все равно умрете!» Он плюнул концентрированной кислотой[Кислотный сгусток], которая прожила даже [Каменный Щит] Владислава, оставив на его руке дымящийся ожог.
Иван взревел. [Танец Ледяных Клинков]! Десятки ледяных копий его мечей устремились к Себастьяну со всех сторон. Химера отбивалась, но несколько клинков все же достигли цели, оставляя на его зеленой коже глубокие, кровоточащие раны.
«Ах ты, мелкий паршивец!» – Себастьян был в ярости. Его тело начало раздуваться, покрываясь еще более толстым слоем ядовитой слизи. [Токсичное Извержение]! Волна едкой жижи хлынула во все стороны.
Владислав Чернов тут же создал [Сферу Непроницаемого Камня] вокруг Ивана и себя, принимая удар на себя. Остальные «Клыки» отскочили, но Алина Зайцева, маг поддержки, не успела – ее защитный барьер лопнул, и кислота обожгла ей ноги. Она вскрикнула и упала.
Иван, вырвавшись из-под защиты Владислава, снова атаковал. Его глаза горели ледяным огнем. Он был воплощением ярости своего предка, Борея. Его мечи двигались с такой скоростью, что сливались в одно сплошное ледяное лезвие. Удар за ударом он обрушивал на Себастьяна, не давая ему передышки.
Себастьян ревел, отбивался, но лед Ивана сковывал его движения, его яд был бесполезен против ледяной ауры. Владислав Чернов поддерживал атаку, его [Каменные Копья] и [Землетрясения] били по Химере, не давая ей сосредоточиться.
Наконец, Иван нашел брешь. Когда Себастьян попытался ударить его хвостом, Иван уклонился и нанес сокрушительный удар обоими ледяными мечами прямо в грудь Химеры. [Сердце Зимней Бури]!
Раздался оглушительный треск, словно раскололся ледник. Тело Себастьяна застыло, покрываясь инеем, его выпуклые глаза с ужасом смотрели на Ивана. А затем он начал рассыпаться, превращаясь в ледяную пыль. Огромное, пульсирующее ядовито-зеленым светом ядро SSS-ранга упало на пол пещеры.
Тишина.
Иван Волков стоял посреди пещеры, тяжело дыша, его пепельные волосы медленно возвращали свой каштановый цвет. Ледяная аура вокруг него угасала. Он посмотрел на своих бойцов – несколько раненых, но все живы. Он посмотрел на окаменевшую фигуру Лёни. Затем его взгляд остановился на ядре SSS-ранга. Он сделал это. Он отомстил. И он доказал – Волковы вернулись.
Торжественный выход из врат был встречен ревом толпы. Папарацци слепили вспышками. Бойцы Ассоциации отдавали честь. Иван Волков, глава гильдии «Медведь Девяти Звезд», SS-ранг, лично зачистивший аномальные врата SS+ уровня в центре города, снова был героем. Легенда возрождалась.
Глава 55 Пепел и новая искра Финал Тома 2
Неделя. Целая неделя прошла с того дня, как Иван Волков, триумфально вернувшись из зачищенных врат, снова стал героем нации. Все СМИ трубили о его подвиге, о возрождении мощи «Медведя Девяти Звезд», о несокрушимой силе рода Волковых. А Алекс… Алекс все так же сидел в своей комнате в поместье, запертый в четырех стенах своего горя и самобичевания. Он был разбит, опустошен, подавлен. Образ Лёни, его последняя улыбка, его предсмертные слова – все это стояло перед глазами, не давая покоя. Шрам на левом глазу постоянно ныл, напоминая о его бессилии, о его провале.