– Я смогу путешествовать и вести свои собственные записи? – переспросил мальчик, его брови взлетели вверх. – А что для этого нужно сделать?
– Ты должен стать монахом, настоящим монахом. Посвяти свою душу богу, и тогда Клевор, возможно, заговорит с тобой, откроет тебе все тайны, о которых ты его спросишь, направит тебя. Наш покровитель отзывчивее иных богов.
– А с тобой он говорил?
– Я просто ленивый толстый старик, – улыбнулся брат Канни. – Но с Мараном говорил. Спроси его, когда он снова приедет сюда.
– Маран никогда не рассказывал об этом, – задумчиво заметил Мартин.
– Он поистине божий любимец, мальчик мой. Это честь, знать такого человека. Бог наделил его исключительными способностями, которые помогают справляться со многими вещами.
– Например с темными магами?
– Да, например с ними, – серьезно кивнул брат Канни. – Маран научился видеть их ауры, – кружева, иначе говоря, – и определять по ним суть человека. Это дано только магам или очень, очень духовным людям, научившимся во время долгих медитаций слушать и видеть больше, чем другие.
– А что еще он может? – заинтересованно спросил мальчик. Он много слышал о поразительных способностях рукоположенных, но не задумывался о том, что это может быть правдой. Он уже давно понял, что не всем религиозным текстам стоит верить.
– Белое пламя, данное ему Клевором, может укреплять плоть волей духа, делать его в несколько раз сильнее, быстрее и выносливее, чем обычный человек. Раны заживают на нем лучше, а магия не причиняет вреда. Но все это – следствие долгих лет подготовки и смирения. Маран даже провел три года в пустыне в обете молчания, чтобы укрепить свой дух и очистить разум. Это выдающийся человек, Клевор не спроста избрал его.
– И, если я пойду по его пути, Клевор заговорит со мной и благословит на паломничество?
– Если ты в самом деле этого захочешь, то так оно и будет, – произнес толстый монах с улыбкой.
Мартин кивнул, мысли его были уже далеко отсюда.
Посидев еще немного с мальчиком, брат Канни ушел к себе, не подозревая, что своими словами только что навсегда изменил судьбу ребенка.
Потекли дни, недели, затем месяцы. Мартин не мог дождаться, когда приедет его покровитель, чтобы расспросить у него про Клевора.
Помимо бога справедливости в поднебесье обитали и другие, но все они были слабые и, как казалось Мартину, совсем ни на что не влияли. Их статуи находились в храмах, к ним приходили молиться, но это как будто из вежливости. За настоящей помощью люди всегда шли к Клевору, и достойным он помогал.
Мальчик увлекся манускриптами, а когда его наказание закончилось, попросил оставить ему это занятие. Такое рвение к знаниям понравилось старым монахам, и они разрешили пареньку проводить в хранилище столько времени, сколько он захочет, – что угодно, лишь бы он не трогал почтенных старцев, одурев от скуки. Только брат Канни был недоволен и сетовал на то, что не дело это, запирать ребенка в холодном подвале, пусть даже по его собственной воле.
Когда инквизитор, наконец, приехал навестить своего питомца, Мартин не мог дождаться момента, когда сможет заглянуть к нему в комнату и поговорить наедине. Обычно по приезду Маран долго беседовал с игуменом, рассказывал новости из внешнего мира, и это могло тянуться целый день.
Наконец, наступил вечер, и мальчик выскользнул в коридор, двинувшись к келье инквизитора. Когда он вошел, тихо скрипнув дверью, Маран стоял на коленях в вечерней молитве, низко склонив голову. Между его пальцев были переплетены четки с тяжелым серебряным символом Клевора – кольцо, охватывающее три вертикальные линии.
Мартин осторожно сел на краю кровати и стал дожидаться, пока молитва кончится.
– Что такое, Мартин? – устало спросил инквизитор.
Он немного постарел с тех пор, как привез сюда мальчика. Они виделись достаточно редко, чтобы Мартин мог заметить эти изменения.
– Тебе хорошо здесь? Мне сказали, тебя заинтересовали манускрипты леннйев, – продолжил Маран, усаживаясь на кровать рядом с мальчиком.
– Там написаны интересные вещи, – кивнул Мартин, во все глаза смотря на своего героя. – Про богов. Брат Канни сказал, ты говоришь с Клевором.
– Он обращался ко мне несколько раз, – кивнул инквизитор.
– Я хочу стать паломником, – вдруг выпалил Мартин. – Я хочу найти гору Ард!
Пару секунд лицо инквизитора оставалось каменным, но потом его прорезали морщины: Маран тихо рассмеялся.
– Зачем тебе она? – спросил он, ласково смотря на ребенка.
Мальчик замялся. Он помнил реакцию брата Канни на свои слова и не хотел, чтобы Маран смеялся над его затеей. Однако, все эти месяцы мысли об Арде не выходили у него из головы, преследовали днем и ночью. С того самого дня, как он впервые увидел в небе капала, вопрос о том, как боги умудряются держаться так высоко, не отпускал его мысли ни на день.