Джон перевернул фото и заметил короткую надпись на задней стороне рамке.
Холодные ночи короче, когда ты рядом… Лучшей подруге от Рыси.
— Как мило.
— Согласен. — Джон вернул фото на стол, а затем, никто не знает как так вышло, даже он сам, парень на чистом автомате, взял, да и открыл блокнот. Реакция была незамедлительной, челюсть отвалилась, глаза распахнулись, а слова застряли в горле так, что он и звука издать не смог. Настолько увиденное повергло его в шок.
На листе бумаге был изображен уже знакомый Джону раскрасневшийся и растерянный капитан Гепард и ещё какой-то мужик в форме среброгривых стражей. Причем один навалился на другого со словами:
«Я больше не могу сдерживаться, Данн. Прости меня».
Рисунок хоть выполнен карандашом, но был довольно реалистичным, детальным и правдоподобным, за исключением одной детали, которая судя по потёртому месту на бумаге, у художницы никак не получалась.
«Кака-а-а-ая гря-я-я-язь…» — мысленно проговорил Джон и в этот момент за его спиной раздался какой-то шум, отчего парень быстро захлопнул блокнот и отпрыгнул от стола.
Естественно, это была Пелагея. Повеяло холодом.
— Ты… всё видел? — прозвучал её тихий голос.
Она наклонила голову вперёд так, что её глаза спрятались за челкой. Было видно только бликующие линзы очков. Казалось, ответь Джон не верно и Пела захерачит его тупой ложкой, распилит труп и сбросит в канаву. Почему? Потому что никто не должен знать о тайных увлечениях офицера разведки Белобога.
— Ослеп на этапе книжного шкафа. — выпалил он.
— Вот как… — она начала наматывать полотенце на кулак и тихо бормотать. — Вот как… Поня-я-ятно…
— Знаешь, Пела…
— Сергеевна.
— Да-да, Сергеевна. Я, наверное, схожу, сполоснусь, а то, хех, после тюрьмы, сама понимаешь. — парень попытался слиться со стеной и шустро ретировался в ванну, пока у этой воинственной полторашки в конец не поехала крыша.
«Вместе с береткой, блэт».
— Чего ты там бормочешь?
— Хером, говорю, из неё эту жуть выбью. Выдолблю, буквально.
— Хах, сомневаюсь, что это поможет.
Оставив вопрос об увлечениях Пелагеи на потом, Джон всецело погрузился и увлёкся водными процедурами. В последнее время ему редко удавалось принять нормальный горячий душ. В тюрьме вода была грязная и едва теплая, а здесь:
— Благода-а-ать… — простонал он, развалившись в ванне. — Стив, не хочешь присоединиться?
— Издеваешься? Конечно я хочу!
Ещё бы она не хотела. Но увы, из кармана девушка выйти не могла. Даже нос высунуть и то не получалось.
Тем временем Джон продолжал откисать. Кожа распарилась, мышцы отогрелись и размякли, появилась лёгкая сонливость.
Жизнь любила подёргать его за яйца, иногда покрутить по часовой стрелке, иногда против. В шутку могла прищемить дверью или долбануть чем-нибудь неприятным. Однако бывали и светлые полосы, прямо как сейчас. А потому Джон старался пользоваться ими на полную.
— Ты ещё долго собираешься там сидеть? — послышался стук в дверь, а вместе с ним возмущенный голос Пелы. — Нам завтра рано вставать!
Джон ухмыльнулся.
— А постелька для меня хорошего готова?
— Давно уже!
«А вот это уже интересно!»
Не теряя ни секунды, парень выскочил из горячей воды, чуть обтерся и стрельнул глазами в зеркало.
«Красавчик, сука», — обмотав полотенце вокруг пояса, пошёл на выход.
Дверь отворилась, и Джон вышел в комнату, сверкая всей своей прикрытой и неприкрытой красотой. Широкие плечи, накаченный торс, вот эти вот штучки рядом с прессом и ядерное тестостероновое облако вокруг. При виде такого арсенала любая самка должна была упасть в обморок.
— Я свеж, я чист и я прекрасен! — отсалютовал Джон. Его взгляд упал на Пелагею, которая к этому моменту уже успела переодеться в няшную голубую пижамку, а затем на разложенный на полу матрас, который явно был короче примерно на треть его роста.
К слову, Пелагея отреагировала на появление Джона неоднозначно. Она снова впала в ступор, щёчки покраснели, изо рта стали раздаваться какие-то нечленораздельные звуки, а взгляд то и дело срывал на полотенце.
— В-вы, т-т-ты… ты почему такой голый?! П-прикройся, пожалуйста!
— Не надо стесняться, уважаемая Пелагея Сергеевна, мы все тут взрослые. — парень поднял руки над головой и потянулся. — Но если Вас всё же смущает мой внешний вид, то можете отвернуться.
Естественно, она могла отвернуться или даже кинуть в него одеялом, но вместо этого Пела уставилась на Джона не в силах оторвать глаз. Гневно сжимала кулачки, надувала щёчки, но продолжала бегать глазками по широким плечам, накачанному торсу и, хех, вот этим вот штучкам на прессе, которые как стрелки указывали вниз прямо под полотенце.