— Кричали, в железо били, — продолжал Залетин, — Василий Алексеевич из револьвера стрелял — нич-чего! Кайлит — и все.
— Уж не тронулся ли? — проговорила Клавдия, боязливо взглянув на мужа:
— Это Данила-то?
— А что ты думаешь?
— Н-ну! — сердито сказал Залетин, отмахиваясь рукой от жены.
— Какой человек, а? — восторженно сказал Черных. — Восемь суток!.. Вот это коммунист!
— А Настенька услышала... — дрогнув, сорвавшись на шепот, досказывал Залетин, — упала на колени к забою и... скребет мерзлоту-то... ногтями...
— Не надо, — прошептала Клавдия.
— Взорвать хотели! — глухо проговорил Черных и вдруг, опять вспыхнув, с силой грохнул кулаком по колену: — Живого человека! Немец, этот Зюк хотел взорвать! А? Это что же такое?
— И взорвали бы, кабы не Василий Алексеевич, — сказала Клавдия. — Усольцева благодарить надо. Он людей любит, а не золото.
Пришли Свиридова, Усольцев и Терентий Семенович.
Усольцев объявил повестку: собрание должно было обсудить сообщение Свиридовой о перспективах «Сухой». В президиум вошли Терентий Семенович и редактор газеты Кулагин.
Свиридова поднялась, оставив блокнот на столе. Она взглянула на выпачканные о шахтную лестницу руки и стала на память читать суммы уже произведенных затрат на «Сухую», стоимости поставленного на ней оборудования, предстоящих затрат по ликвидации последствий обвала и окончательному пуску шахты в эксплуатацию. Для этого требовалось еще не менее ста тысяч — сумма, не предусмотренная промфинпланом и для истощенной кассы прииска непомерно тяжелая.
Усольцев внимательно слушал. Еще вчера он опасался, что Свиридова не поймет его. Задуманные им мероприятия по механизации прииска требовали от Свиридовой смелой инициативы, железного упорства и бесстрашия перед начальством, так как у прииска ни денег, ни оборудования не было и планом ничего не предусматривалось. Свиридова может ответить, что она согласна с ним и что при составлении промфинплана на будущий год она обязательно предусмотрит все. Но вот такое-то согласие и будет, означать несогласие. Это будет значить, что Свиридова испугалась и предоставляет все дело доброй воле начальства. А пока все будет по-старому.
Но вчера сама Свиридова спросила Усольцева:
— Что вас смущает?
— Боюсь повторения обвала. Это было бы ужасно, — откровенно сказал он.
Они шли около мутной речки по старательской таратаечной дороге. Вокруг уныло пели комары. Виднелись притихшие копры шахт.
— Я не знаю законов горных работ, поэтому мне трудно говорить конкретно. Но вот я обошел все шахты и разрезы и, сознаюсь, вынес из этого, даже беглого, осмотра самое тяжелое впечатление. Ужасающий примитив, дедовские, допетровские способы добычи. Тяжело, опасно, непроизводительно, дорого. Тех пожогов, от которых слепли старатели, нет, но бут в остальном ничего не изменил. Бут нам чести не сделает.
— Вы, кажется, думаете, что я не вижу значения вашей, — подчеркнула она, — горячей гидравлики?
— Нет, этого не думаю. Гидравлика...
— Ваша! Усольцев, не скромничайте, не люблю.
— ...она, конечно, будет жить.
— Итак, следовательно: надо заменить бут на «Сухой» подземной гидравликой.
— Не только, — сказал Усольцев. — На всех. Лошадей у барабанов надо заменить лебедками, надо решительно механизировать выкатку песков в шахтах. Транспортерами, что ли, они называются?
— Понимаю.
— Бутары надо заменить промывочными приборами. Есть такие?
— Есть. Например: мойки Энлея.
— Вот.
— Значит, перевести старателей на «хозяйские»? — спросила она, оглядываясь на Усольцева.
— Я говорю: надо ставить крупные механизированные работы.
— Это все равно. Подобные работы посильны только государству, «хозяйским» работам.
— Конечно.
— И все-таки от несчастных случаев мы не будем застрахованы.
— Я говорю о механизации работ не только из боязни обвалов.
— Я понимаю, — сказала Свиридова..
Они помолчали. Справа, на электростанции, вспыхнули ночные лампочки. Дорога круто сворачивала в поселок.
— Неужели, Усольцев, вы полагаете, что никто не думает об этом?
— Даже наверное думали.
— И что же?
— Не хватило настойчивости.
— И средств главным образом, — подчеркнула Свиридова, — не забывайте: мы работаем по плану.
— Я видел заявки: в них помпы, лопаты, кайлы и канаты. Механизацией и не пахнет.
— Деньги... деньги, Усольцев, — Свиридова вздохнула.
— Деньги выпросим у Бондаренко, — улыбаясь, сказал Усольцев.