XV.
С освящением новой церкви вышел довольно курьезный случай. Дело в том, что достраивал церковь Гвоздев. Ему хотелось принять владыку в своем, только-что отстроенном, новом доме, для чего были уже сделаны все необходимыя приготовления. Такое посещение владыки имело большое значение для Гвоздева, потому что подняло бы его авторитет на небывалую высоту. Но в это дело вмешался Печенкин. Хитраго старика кто-то научил перехватить владыку на дороге и увезти в свой дом и таким образом оставить Гвоздева с носом. Враги хотя и помирились давно, но Печенкину понравилась самая идея осрамить Гвоздева перед целым заводом. Сказано -- сделано. Гвоздев выехал встречать владыку по той дороге, по какой он обыкновенно приезжал в Старый завод, а Печенкин в это время уже успел встретить владыку и окольными дорогами провез прямо к себе. В день освящения церкви масса публики собралась в каменных палатах Печенкина. Конечно, в числе гостей были Пальцев, Заверткин, Димитраки, "Министр" и прочая братия. Пока я предавался этим размышлениям, к подезду дома скоро подкатила пролетка Печенкина, на которой рядом сидели преосвященный и сам Печенкин. Гвоздев и Печенкин под руки ввели владыку в дом и торжественно провели его прямо за стол, где было уже все готово к обеду, а на хорах гремела музыка: "Коль славен наш Господь в Сионе"... За владыкой ввалилась архиерейская челядь; для нея был отведен особый стол, в отдельной комнате, за исключением впрочем о. протодиакона. О. Нектарий бегал но зале маленькими шажками, улыбался, крепко пожимал всем руки и постоянно вертелся на глазах у владыки, куда бы тот ни повернул свою голову. Преосвященный Питирим, старичок очень почтенной наружности, низенький и крайне добродушный, улыбался такой доброй улыбкой, что невольно привлекал к себе симпатию всякаго; он любил покушать, а главное -- любил что-нибудь разсказывать и, особенно, слушать, как разсказывают другие. Публика долго, и с шумом разсаживалась по местам; владыка сидел между о. Нектарием и Гвоздевым. Заверткин, Димитраки, Пальцев и "Мамочка" разместились за дальним концом стола, окружив о. протодиакона, служившаго предметом общаго любопытства и вместе с тем для производства некоторых экспериментов. -- Разве, господа, молочка от бешеной коровы выпьем?-- добродушно басил о. протодиакон, поправляя на груди полки распахнувшейся рясы. -- Это он коньяк так зовет,-- шептал Пальцев, подмигивая Заверткину. -- Был здесь один человек,-- говорил Заверткин, прищуривая левый глаз:-- вот пил, так пил... Это был, о. протодиакон, один адвокат, Праведный по фамилии, так он... Но о. протодиакон не мог более слушать Заверткина, потому что раскатился таким хохотом, что сам владыка поинтересовался узнать причину этого гомерическаго смеха. -- Вот, ваше преосвященство, над фамилией смеемся,-- вставая, говорил о. протодиакон: -- был, говорят, здесь какой-то адвокат: Пра-вед-ный... -- А ведь, действительно, очень странная фамилия,-- соглашался владыка.-- Очень странная... Пра-вед-ный, да? -- Очень странная фамилия, ваше преосвященство,-- поддакивал о. Нектарий, как-то особенно склоняя голову на бок. Между Заверткиным и Димитраки завязался горячий спор по поводу того, кто может больше выпить: о. протодиакон или адвокат Праведный; но этому спору суждено было кончиться ничем, потому что Пальцев в самом интересном его месте поднялся с своего стула и проговорил, обращаясь к владыке: -- Ваше преосвященство, я должен сообщить вам пренеприятное известие: золотопромышленник, Иван Тимоѳеич Травкин, котораго вы хорошо знали, третьяго дня скончался... -- Как же это так... вдруг?..-- проговорил владыка, с недоумением глядя на Гвоздева и о. Нектария. -- А так, действительно, вдруг, ваше преосвященство, скончался,-- продолжал Пальцев.-- Я его как раз видел часа за два до смерти. Вхал мимо Махневскаго завода, а он идет на встречу. Поздоровались... Он недавно был именинник, я и говорю ему, что следовало бы подогреть стараго-то именинника. Он позвал меня к себе, я и пообещал побывать у него на обратном пути. И действительно заезжаю, а он -- на столе, и лежит как живой, совершенно как живой... Его кандрашка хватил, ваше преосвященство! -- Жаль, очень жаль Травкина,-- качая головой, говорил владыка. -- А какой это благочестивый был человек, ваше преосвященство!-- говорил о. Нектарий. -- Да, да... Я хорошо его помню. Жаль, очень жаль. -- Немного таких людей, ваше преосвященство, осталось,-- говорил Гвоздев. -- Немного, очень немного... Да, немного. -- Пр-римерный хр-ристианин, ваше пр-рео-освященство!-- вставил свое слово "Министр", сильно вытягивая свою длинную шею. О. Нектарий хотел прибавить еще что-то о добродетелях покойнаго, но в это время показавшаяся в дверях коротенькая и толстая фигурка заставила невольно всех оглянуться, а потом посмотреть на Пальцева, который, как ни в чем ни бывало, что-то шептал на ухо о.