– Что скажете, други? – прогудел Акун Гора, внимательно оценивая плацдарм будущего боевого проникновения.
Антир Медный лоб – кланлид скифов – почесал загривок и уточнил:
– Тебе по протоколу? Или честно и непечатно?
– Не кокетничай, – хмыкнул Сан Соныч.
– Полное дерьмо, – честно признал Антир. – Если не уйдём в глину по самое не балуйся, я сожру собственную бороду.
– Да, эту глину легко превратить в глиняную трясину, – согласился Борасп Смерч. – Будь я Лихом, так бы и поступил. Кто как, а мои ребята идут пешими. Вытаскивать из глиняной каши коней то ещё удовольствие.
– Мои тоже идут на своих двоих, – поддержал его скиф. – Хоть вспомнят, как это делается. Соныч, а у тебя лишний бот не завалялся?
– Завалялся, – вновь хмыкнул кланлид огненных псов. – Как раз подрос.
– И как назвали? – тотчас озвучил Антир, интересующий всех вопрос.
– Диагеном.
– Как? – выгнулись смоляные брови сармата.
– Диагеном, – невозмутимо повторил Сан Соныч.
– Он что, самый умный? – хохотнув, уточнил гмур Гостомысл.
– Самый неподъёмный на любую движуху. Пока из логова вытянешь, всё проклянёшь. Вот скифам и отдам.
– А почему нам? – вкрадчиво осведомился Антир.
– А вы одни у нас вечно рыжие? – тотчас нашёлся Борасп.
Гостомысл гулко захохотал. Остальные тоже похмыкали. Но, не все.
– Акун, ты чего такой замороженный? – ткнул Соныч приятеля в бок.
Тот помолчал – остальные не мешали.
– Сегодня девять дней, – нехотя процедил аркуд. – Мне эти традиции по барабану. Да и приглашать некого. Родни у нас нет. Все подруги у ба давно на том свете.
– А ты меня пригласи, – весьма и весьма серьёзно предложил Борасп. – Я твою бабушку от души помяну. Могучая была женщина.
– И меня, – поддержал союзника Гостомысл. – Я ей точно понравился.
– Короче, – непререкаемым тоном подвёл итог Соныч. – Вечером, как закончим, слетаемся в твою Глухомань. Моя супружница, кстати, уже интересовалась. Она традиции чтит. И вечер для нас освободила.
– Тогда я тоже с женой, – заявил Гостомысл. – Она детей сбагрит, и вернётся. В рейд не пошла, так что успеет.
– Приходите, – повёл плечом Акун. – Думаю, ба это бы понравилось.
– Ну что, – потёр руки Соныч, – начнём, благословясь.
Аркуд покривился на привычную присказку товарища.
– В крайности не бросайся, – посоветовал тот. – Была бы жива Алевтина Ивановна, с этого бы и начала. Так что рожу не криви. И давай уже, труби старт. Справишься, или тебя меланхолия одолела? Нам твоя кислая рожа в рейде не нужна.
– Хорош гундеть, – отмахнулся Акун. – Я в порядке. Начинаем.
Не успел он, как следует набрать в грудь воздуха, дабы привычно рявкнуть, как в круг отцов-командиров ворвался Зорг. На плечах новоиспечённого кланлида восседал шестиногий одноглазый баран. С висячим ухом спаниеля и огромными бубликами рогов.
– Где тебя носило? – проворчал Акун Гора.
Ни у кого не возникло сомнения, кому был адресован вопрос.
– Не знаю, где его носило, – многозначительно улыбнулся Зорг, дёргая барана за ноги, – но на меня он свалился за холмом. Когда я был в разведке и в состоянии невидимости. Сел на шею и не слазит. Ещё и копытами в темя барабанит. Акун, ты не мог бы завести для своего духа другую лошадку?
– Чего ты к нему прицепился? – осведомился аркуд, цапнув барана за рог и попытавшись стащить.
– Ичи-ичи, – что-то пояснил Нешто-Нашто, ничего не прояснив.
– Детский сад, – констатировал Борасп. – Акун, а он не свалит в нужный момент?
Одна из ног барана вытянулась на пару метров. И попыталась лягнуть неосмотрительного критикана-сармата. Тот, понятно, увернулся и показал духу-безобразнику кулак.
– Ичи-ичи! – обругал тот кланлида мерхов.
И вдруг слетел с шеи плута, повиснув в воздухе. После чего принял свой обычный облик мохнатого паука с детской мордашкой.
– Акун всем! – тотчас прогремело над пустошью, многократно усиленное чарами. – Товсь! Процесс пошёл!
Две сотни игроков, которые и без того были готовы – готовей некуда – моментально заняли свои места. Сан Соныч унёсся к своему Нуф-Нуфу, пилотирование которого не доверял никому. Антир Медный лоб окнулся к своим ребятам, что ударными темпами обживали Диагена. На боте поспешно крепили стрелковые установки, а тот безмятежно дрых, сдув брюхо и свесив лапки. Борасп с Гостомыслом – оба хая-физовика – упорхнули к ударным группам воинов. С которыми и намеревались лично встречать первый удар.