И потихоньку перемещаясь ближе к ней.
Рассчитывать, что предложенный путеводителем приём сработает, было смешно. Других вариантов не предлагалось. И Тина отчаянно верила, что всё получится. Верила и шажок за шажком отступала от наползающей груды толстого бесконечного змеиного тела. Ещё, и ещё, и ещё. А оно всё накатывалось кольцами чудовищного механизма, перемалывая её нервы в труху. Пляска смерти Каа перед одним жалким дряхлым бандерлогом.
Вот очередное кольцо, перекатываясь, вползло на рушник. Змеиный царь чуть опустил голову и скосил немигающие стеклянные глаза на булку.
Давай – в каком-то дурном азарте завопила Анит.
– Давай! – заорала Тина и низко, до земли поклонилась огромной гадине.
Свершилось. Змеиный царь склонил перед ней высоко задранную голову, почти коснувшись мордой земли – золотая корона с его макушки мягко упала на рушник. Сяхоу вмиг оказался рядом – морозное облако больше прежнего окутало голову царя. Тот начал её поднимать, но, видать, въедливый морозец его здорово пронял. Заторможенный змей медленней, чем нужно для спасения жизни, разворачивался к Сяхоу. А тот бил и бил топором в тулово у самой головы, сметая с царской шкалы жизни хит за хитом.
Отогревшиеся змеи уже неслись на помощь повелителю.
– Будь благословен, – вновь пробормотала Тина заветные ключевые слова благословения на ману.
И ещё одна сотня ушла по назначению. Тина с содроганием ждала, куда же Сяхоу бросит очередное заклинание: в царя, или за спину на его подданных. Что так, что этак – с какой-то стороны на парня да навалятся. Новое морозное облако окутало начинавшего очухиваться царя. Сяхоу рубил не переставая, легко уворачиваясь от замедленных ударов безобразной головы или хвоста. Лишь один раз на мгновение запустил левую руку в пояс и выплеснул в рот зелье из склянки.
Огромные кольца змеиного тела вяло проворачивались, норовя придавить гмура. Лавина змей вот-вот захлестнёт отважного парня.
Корона – осенило Анит. Хватай и беги!
И Тина схватила. И… побежала. Если это можно так назвать. Куда глаза глядят, лишь бы подальше от Сяхоу. Не оглядываясь.
Добежала до стены леса и развернулась – змеи неслись к ней медленной, но неотвратимой приливной волной. Она лихорадочно сунулась в интерфейс, надеясь найти в сумке случайно завалявшийся меч – посох остался рядом с деревом, на которое она так и не взобралась. Полоска бодрости подползала к середине. Да и здоровье от неё почти не отставало. Только мана потихоньку восстанавливалась. Надо было что-то делать.
Мосток – почти хладнокровно подсказала Анит. Старая ты валькирия. Больше у тебя ничего нет: ни меча, ни крылатого коня, ни времени.
Тина вскарабкалась на невесть откуда взявшийся пень: широкий, высокий, как пьедестал памятника погибшему герою. Оглядела змеиное воинство, подкатывавшее к ней широкой лентой. Нашла взглядом Сяхоу и послала ему третье благословение маной, благо, далеко не убежала. Ещё одна сотня пунктов – фиолетовая полоска снова просела. Как раз вовремя: закончилась перезарядка заклинания, и Змеиного царя окутало очередное подлое облако холода.
Полоски его жизни отсюда не разглядеть, да и не время.
– Ну, чаво тянешь? – прохрипело у неё под ногами.
Глянула вниз и узрела крохотного старичка-сучка всё с той же травяной мочалкой на голове.
– Ты кто?
– Пнёвый дед, однакоче, – огладил он бороду. – Ты давай, девка, гуляй отседова. Несподручно мне башку за тебя подставлять, – кивнул дедок на змей.
До них оставалась пара метров.
– Спасибо за пень, дедушка, – улыбнулась Тина.
Скастовала заклинанье Малый мосток. И через пять секунд прыгнула с исчезающего под ногами пня на сомнительное сооружение, сплетённое из ветвей. Перебежала по мостку через реку змей. И дальше, что есть мочи, на ходу свернув заклинание.
Старая ты валькирия – с облегчением приложила её Анит. Помираешь, а всё туда же: развоевалась. Перуница на пенсии. Что есть мочи – передразнила она. Еле тащишься, калоша драная. Помнишь, как насмехалась эта язва Сонька Попова из восьмого Г? На танцы я летаю птицей, а на алгебру ползу пресмыкающимся. Что за умница была.
– Сдохни! – орал во всю глотку Сяхоу, продолжая рубить Змеиного царя.
Кончик шкалы жизни у того пламенел. Здоровье гмура сползло до середины. Хвостик полоски бодрости алел. Мана по нулям.
– Будь… благо…словен, – прохрипела Тина, задыхаясь.
Гмур в последний раз скастовал своё заклинание. Начинавший оживать Змеиный царь снова погрузился в осточертевший ему холод. И завозился на месте, как в замедленном кино. Тина волочилась немногим бодрей. Да прикидывала, скоро ли её догонят настырные змеи. Зажатая в руке корона впилась в ладонь, словно пыталась её прогрызть, выпрыгнуть и сбежать.