— Сержант Торн, — Килгор кивнул мне, отрываясь от изучения какой-то очередной голограммы. — Рад, что вы поправились. Ну, почти. Потери на Рифоне… это тяжелый удар для всех нас. Особенно для вас. — Он на мгновение замолчал, и я увидел в его глазах тень сочувствия. Мы оба потеряли там друзей.
— Но… война продолжается, сержант, — он снова стал собранным и деловым. — И у нас новые задачи. Командир Рейнор приказал мне… помочь вам с формированием нового взвода. Ваших «Бессмертных»… их больше нет. Но их имя… оно останется. И вы, сержант, поведете в бой новый отряд. Отряд, который будет достоин этого имени.
Новый взвод… Я понимал, что это необходимо. Но мысль о том, чтобы снова вести людей в бой, снова рисковать их жизнями, снова… снова их терять… была для меня почти невыносимой. Призраки «Глыбы», Джонсона, Карвера и остальных все еще стояли у меня за спиной.
— Я… я не знаю, лейтенант, — я покачал головой. — я не уверен, что… что я смогу…
— Сможете, сержант, — Килгор посмотрел на меня твердым, пронзительным взглядом. — Вы — один из лучших командиров, которых я видел. Вы умны, решительны, и ваши люди… они готовы идти за вами. Да, вы потеряли многих. Но это война. И на войне всегда есть потери. Главное — не сломаться. Главное — продолжать сражаться. Ради тех, кто погиб. И ради тех, кто еще жив.
Его слова, грубые, но искренние, немного привели меня в чувство. Он был прав. Я не мог сдаться. Я должен был продолжать.
— Мы подберем вам лучших бойцов, сержант, — продолжил Килгор. — Тех, кто прошел через огонь и воду. Тех, кто не дрогнет перед лицом опасности. И… мы дадим вам лучшее снаряжение, какое только есть на «Гиперионе». Свонн уже работает над модификацией «Крушителей» и созданием новых образцов брони, с учетом опыта. А доктор Чаква… она подготовит для вашего взвода специальные медицинские комплекты, усиленные регенерационными сыворотками. Вы будете готовы ко всему.
— И… сержант, — Килгор на мгновение замялся, затем продолжил, его голос стал тише. — Командир Рейнор рассказал мне о… о ваших новых способностях. О псионике. Это… это может быть вашим главным козырем. Но и вашей главной слабостью. Будьте осторожны, Торн. Очень осторожны. Пси-сила — это огонь. Он может согреть, а может и сжечь дотла.
Следующие несколько дней прошли в лихорадочной подготовке. Я отбирал бойцов для своего нового взвода. Это были и ветераны, прошедшие через многие сражения, и молодые, необстрелянные новобранцы, горевшие желанием проявить себя. Я старался подобрать людей с разными навыками — штурмовиков, снайперов, подрывников, медиков… И, конечно, тех, кто был готов без лишних вопросов идти за мной в самое пекло.
Моим заместителем стал сержант Маркус «Гром» Вэнс — опытный, немногословный ветеран, который служил еще в Конфедерации и прошел через Великую Войну. Он был специалистом по тяжелому вооружению и тактике городских боев. Его спокойствие и рассудительность должны были уравновешивать мою собственную, порой излишнюю, горячность.
Рид, который уже почти оправился от ранения, тоже вошел в состав нового взвода. Он был еще молод, но Рифон закалил его, и я видел в нем потенциал хорошего бойца. Лена, хоть и не была солдатом, настояла на том, чтобы участвовать в подготовке взвода, помогая нам с анализом тактических данных и обучая бойцов работе с новым оборудованием. Эмили и «Док» Холлоуэй, разумеется, стали нашими штатными медиками. Их опыт был бесценен.
Я гонял своих новых «Бессмертных» на симуляторах и на тренировочном полигоне, не давая им ни минуты покоя. Я делился с ними своим опытом, учил их тому, чему научился сам — у Килгора, у «Тесака», у Свонна… И у тех, кого уже не было с нами.
Одновременно я пытался разобраться со своими новыми способностями. Адъютант каждый день проводила со мной тесты, пытаясь определить природу и потенциал моей пси-силы. Это было… странно. Я чувствовал, как внутри меня что-то пробуждается, какая-то скрытая энергия, которой я не мог управлять. Иногда мне удавалось слегка сдвинуть взглядом небольшой предмет, иногда — почувствовать чужие эмоции, как это было на Рифоне. Но чаще всего… чаще всего ничего не получалось. Это было похоже на попытку завести старый, ржавый двигатель, который то чихал и кашлял, то и вовсе молчал.