Коридоры «Гипериона» были полны суеты. Мимо нас сновали техники, медики, вооруженные Рейдеры. На нас, в нашей серо-черной броне Доминиона, смотрели с нескрываемым любопытством, а иногда и с откровенной враждебностью. Особенно колонисты, которых мы встретили в коридорах. Их взгляды были полны ненависти и презрения. Для них мы были олицетворением того режима, который разрушил их жизни. Я старался не встречаться с ними взглядом, чувствуя, как горит лицо от стыда.
Райли немедленно отправили в медотсек. Рейнор, появившийся из командного мостика, коротко переговорил с Килгором.
— Ваши люди будут размещены во временных кубриках, сержант. Оружие пока оставьте при себе — на корабле всякое бывает, да и зерги могут попытаться взять нас на абордаж на орбите, пока мы не уберемся из этой системы. Но без глупостей. Один неверный шаг — и вы окажетесь за бортом без скафандров. Мой старпом, Мэтт Хорнер, объяснит вам местные порядки.
Мэтт Хорнер, молодой, но уже опытный офицер с серьезным взглядом, подошел к нам.
— Добро пожаловать на борт «Гипериона», — его голос был спокоен, но официален. — Сержант, рядовые. За мной. Я покажу вам, где вы можете расположиться и получить необходимое. Понимаю, ситуация для вас непростая. Но пока вы здесь, вы — гости. Постарайтесь вести себя соответственно.
Нас провели в небольшой, но чистый отсек с несколькими койками. Это было далеко от спартанских условий доминионских казарм, но и не роскошные апартаменты. Скорее, временное убежище.
— Располагайтесь, — сказал Хорнер. — Пищу сможете получить в камбузе. График дежурств по кораблю мы вам сообщим позже, если решите остаться и… быть полезными. А пока — отдыхайте. Вам это нужно.
Он ушел, оставив нас одних. Мы — Килгор, Лена, Джонсон и я — молча оглядывали наше новое «жилище». Чувство нереальности происходящего не покидало.
— Ну, вот мы и здесь, — наконец прервал молчание Килгор, тяжело опускаясь на одну из коек. Он снял шлем, и я увидел, как сильно он постарел за последние дни. — На борту корабля «террориста номер один». Кто бы мог подумать.
— Мы живы, сержант, — сказала Лена, садясь рядом. — И Райли получит помощь. Это главное.
Джонсон молча снял свою снайперскую винтовку и аккуратно прислонил ее к стене. Затем снял шлем. Его лицо было, как всегда, непроницаемым. Но в его глазах я уловил тень облегчения.
— Что дальше, сержант? — спросил я, чувствуя, как рана на плече снова начинает ныть. — Что нам делать?
Килгор долго молчал, глядя в пол.
— Я не знаю, Торн, — наконец произнес он. — Я, честно, не знаю. Мы больше не солдаты Доминиона, это ясно. Дрейк нас списал, как только отдал тот приказ. Возвращаться нам некуда. Разве что на гауптвахту или под трибунал за дезертирство и сотрудничество с врагом.
— Значит, мы теперь Рейдеры? — спросила Лена.
Килгор покачал головой.
— Рейнор сказал — беженцы. Он не требовал от нас присяги. По крайней мере, пока. У нас есть время подумать. Осмотреться. Понять, что это за люди, за что они борются. И решить, готовы ли мы связать с ними свою судьбу.
Он посмотрел на нас.
— У каждого из вас есть право на свой выбор. Я никого не неволю. Если кто-то захочет покинуть «Гиперион» при первой же возможности, попытаться вернуться… я пойму. Хоть и не думаю, что это хорошая идея.
Я сел на свою койку, чувствуя невероятную усталость. Физическую и моральную. Путь рядового Джакса Торна привел меня в совершенно неожиданное место. Из лояльного солдата Доминиона я превратился в… кого? В перебежчика? В дезертира? В беженца на борту мятежного крейсера?
Мысли путались. Нужно было отдохнуть, обработать рану, которую мне уже наспех перевязал один из медиков Рейнора в челноке. А потом… потом нужно было решать. Что делать дальше.
В иллюминатор нашего временного кубрика была видна удаляющаяся, красно-бурая поверхность Мар-Сары, окутанная пылевыми бурями и дымом пожаров. Мы покидали эту проклятую планету. Но ее пыль, казалось, навсегда останется на нашей форме и в наших душах.
В последующие несколько дней, пока «Гиперион» совершал прыжок в другую систему (куда именно, нам не сообщали), мы пытались адаптироваться к новой жизни. Райли пошел на поправку в хорошо оборудованном лазарете корабля. Его навещали по очереди, принося новости и просто поддерживая морально. Он был подавлен, понимая, что его военная карьера, скорее всего, окончена, но благодарен за спасение.