Когда первая волна зергов была отбита, и Головорезы с невозмутимым видом перезаряжали свои оружия, на связь с Килгором вышел сам Габриэль Тош. Его голографическое изображение, как всегда, мерцало и искажалось.
— Неплохо сработано, сержант, — его голос был вкрадчивым, с легкой усмешкой. — Мои ребята немного размялись. Но это была лишь прелюдия. Я отправляю их на более серьезное задание. Нужно зачистить этот сектор от оставшихся зергов и провести разведку на предмет новых, более богатых месторождений минералов. Наши сканеры показывают несколько перспективных точек в низинах. И… — он сделал паузу, — есть еще одна интересная деталь. Наш научный консультант на «Гиперионе», этот чудак Стетманн, зафиксировал в одной из отдаленных низин, на юго-западе от вашей текущей позиции, аномально высокую биосигнатуру. Что-то очень крупное и очень злое. Мои Головорезы проверят, что это за зверь. А вы пока держите оборону и продолжайте копать. Минералы сами себя не добудут.
Головорезы, получив приказ, немедленно отправились на разведку. Мы наблюдали, как они, используя свои реактивные ранцы, с легкостью перепрыгивают через расщелины и скальные выступы, быстро скрываясь из вида. Их профессионализм и оснащение впечатляли, но что-то в их холодной, отстраненной манере вызывало у меня легкое беспокойство. Они были как хорошо отлаженные машины для убийства, лишенные эмоций и сомнений.
Мы же вернулись к своим обязанностям. КСМ снова принялись за работу, буры вгрызались в породу, извлекая драгоценные кристаллы. Морпехи заняли свои посты, медики-инженеры проверяли состояние брони и пополняли аптечки. Джонсон со своей позиции на скале продолжал внимательно осматривать окрестности. Я снова занял свой пост на краю плато, наблюдая за уровнем лавы в низине и высматривая возможные признаки приближения новой атаки зергов.
Время тянулось медленно, в напряженном ожидании. Периодически с юга доносились звуки отдаленных взрывов и стрельбы — это Головорезы вступали в стычки с разрозненными группами зергов. Затем, примерно через час, командир разведывательной группы вышел на связь с Килгором. Его голос был спокоен, но в нем слышалось едва заметное напряжение.
— Сержант, мы нашли источник биосигнатуры, о которой говорил Тош. Это… это нечто огромное. Бруталиск. Никогда не видел вживую ничего подобного. Размером, мать твою, чуть ли не с Тора, покрыт толстенным хитиновым панцирем, вооружен огромными когтями и какой-то ядовитой кислотой. Он устроил себе логово в пещере, на дне высохшего лавового озера. И это логово… оно ужасно. Стены пещеры покрыты останками… похоже, это были солдаты Доминиона, их КСМ, какая-то техника. Все разорвано на куски, обуглено. Эта тварь явно пировала здесь не один день.
От описания Бруталиска у меня по спине пробежал холодок. Я слышал о таких тварях — это были одни из самых опасных и редких созданий Роя, результат экстремальных мутаций. Справиться с таким монстром в одиночку было практически невозможно. По крайней мере, с позиции пехоты.
— Вы атаковали его? — спросил Килгор.
— Пытались, — ответил командир Головорезов. — Но он слишком силен. Наша тактика «бей-беги» против него работает слабо — броня слишком прочна а наши пистолеты не способны пробить бронированную технику. А запас гранат подходит к концу, на его убийство может не хватить. Мы потеряли одного бойца, еще двое ранены. Пришлось отступить. Эта тварь сейчас заперта в своем логове, но она явно в ярости. И, я думаю, она не оставит нас в покое. Если мы хотим продолжать добычу в этом секторе, ее придется как-то нейтрализовать. Тош уже в курсе. Он думает, что делать.
Эта новость была тревожной. Если Бруталиск вырвется из своего логова и атакует наши базы… это может закончиться катастрофой. Наши силы были слишком рассредоточены, и у нас не было достаточно тяжелого вооружения, чтобы противостоять такому монстру.
Пока Килгор обсуждал с командиром «Головорезов» возможные варианты действий и запрашивал инструкции у Тоша, я продолжал наблюдать за низиной. И тут я заметил то, чего опасался больше всего. Уровень лавы снова начал подниматься. И на этот раз — гораздо быстрее, чем раньше. Огненная река бурлила, из нее вырывались столбы пара, а ее раскаленное дыхание становилось все более ощутимым.