«Счастливчик», который до этого момента испуганно озирался, внезапно оживился. В его глазах снова блеснул безумный огонек. Он с энтузиазмом, достойным лучшего применения, вскинул свою трофейную бандуру.
— Попробую, Торн! Эта штука, кажется, может все.
— Только не переусердствуй! — крикнул я, но было уже поздно. «Счастливчик» нажал на спуск.
Яркий энергетический разряд ударил в валун, перекрывавший лаз. Раздался оглушительный треск. Валун разлетелся на куски, но одновременно с этим сверху посыпались новые камни. Расщелина… она начала расширяться, но не так, как мы ожидали. Часть скалы над ней пошла трещинами и с глухим стоном начала оседать.
— БЕГИМ!!! — заорал «Глыба», первым поняв, что происходит.
Мы бросились к расширяющемуся, но теперь уже опасному проходу. «Счастливчик», Рид и Беннетт успели проскочить первыми. За ними — Эмили и Док, которую Лена буквально втолкнула в узкий лаз.
Я обернулся. Карвер, который прикрывал наш отход из своей тяжелой винтовки, как раз разворачивался, чтобы последовать за нами. «Глыба» уже почти скрылся в расщелине. Джонсон, спрыгнувший со своей скалы, был совсем рядом.
И тут земля снова содрогнулась. Новый, более мощный обвал. Огромный пласт скалы с оглушительным грохотом рухнул вниз, полностью перекрывая тот самый проход, через который мы только что выбрались. Я успел отскочить в последний момент, меня сбило с ног ударной волной и засыпало мелкими камнями.
Когда пыль немного улеглась, я с трудом поднялся, осматриваясь. Голова гудела, в ушах звенело. Я был по одну сторону завала. «Счастливчик», Рид, Беннетт, Эмили, Док и Лена — по другую. Они кричали мне что-то, но я не мог разобрать слов сквозь грохот падающих камней и шум в ушах.
«Глыба»? Джонсон? Карвер? Их нигде не было видно.
— ГЛЫБА! ДЖОНСОН! КАРВЕР! ОТЗОВИТЕСЬ!!! — заорал я в комм-канал, но в ответ было лишь шипение статики и какие-то неразборчивые крики.
— Сержант! Вы меня слышите⁈ — Голос Лены, наконец, пробился сквозь помехи. — Вы в порядке⁈ Мы… мы не видим остальных! Завал слишком большой! Мы не можем к вам пробиться!
Я огляделся. Я был один. В узком кармане, образованном обвалом, с одной стороны — непроходимый завал, с другой — выход обратно в лабораторию, где, я был уверен, уже вовсю хозяйничали мутанты.
Наш отчаянный план пошел наперекосяк. Мы разделились. И худшее было то, что я понятия не имел, что стало с «Глыбой», Джонсоном и Карвером. Живы ли они? Завалены ли камнями? Или… или их настигли мутанты?
Внутренности свело ледяным спазмом. Трое моих лучших бойцов. Моя опора. Исчезли.
— Лена! — я старался, чтобы мой голос не дрожал. — Вы… вы двигайтесь по расщелине. Постарайтесь найти выход к «Хищнику»! Я попробую найти другой путь! Встретимся в условленной точке — у того каньона, где мы высаживались! Если… если я не появлюсь через… через три стандартных часа — улетайте без меня! Поняла⁈ И передай Рейнору… передай все, что мы нашли! Эта информация слишком важна!
— Но, сержант! Мы не можем вас бросить! — в голосе Лены слышались слезы.
— Это приказ, Лена! — отрезал я. — Выполнять! Адъютант и данные — вот что сейчас главное! А я… я еще повоюю.
Я отключил связь, не дожидаясь ее ответа. Нельзя было давать волю эмоциям. Не сейчас. Нужно было думать. Быстро думать.
С одной стороны — завал. С другой — лаборатория, кишащая мутантами. Но, возможно… возможно, там был еще какой-то выход? Технические тоннели? Вентиляционные шахты? Что-то, что эти ученые Конфедерации могли построить на случай… ну, на случай, если их собственные творения решат устроить им веселую жизнь.
Лаборатория встретила меня зловещей тишиной, нарушаемой лишь отдаленным рычанием мутантов, которые, похоже, еще не обнаружили моего возвращения, и капающей с потолка какой-то вязкой жидкостью. Воздух был тяжелым и спертым, запах мутагенов и разложения стал еще более концентрированным. Мой нашлемный фонарь выхватывал из темноты жуткие картины: разбитые инкубационные камеры, искореженное оборудование, следы когтей на стенах, лужи запекшейся крови…
Я двигался осторожно, стараясь не шуметь, каждый нерв был напряжен до предела. Гауссова винтовка казалась продолжением моих рук. Я был один. «Глыба», Джонсон, Карвер… мысль о том, что они могли быть мертвы, причиняла почти физическую боль, но я гнал ее прочь. Не время для скорби. Время действовать.