Он закашлялся. Что-то в последнее время он стал слишком громко разговаривать. Он подумал о Баде Виснеке, невысоком, лысом, с вечной щетиной на щеках. Неужели он действительно совершил прыжок во времени и исчез где-нибудь в 1999 году?
Некоторое время супруги Помрат как-то неловко глядели друг на друга. Затем Хелейн сказала:
— Скажи мне нечто гипотетическое, Норм. Если ты сейчас выйдешь на улицу и к тебе подойдет человек и скажет, что он занимается перемещением людей во времени и, если тебе угодно, ты можешь вернуться в прошлое и отделаться от всего этого, то… что бы ты ему ответил?
Помрат задумался.
— Я сказал бы ему “нет”! Разве это честно — бросать жену и детей? Может, это и хорошо для Бада Виснека, но я не смог бы уклоняться от своих обязанностей, Хелейн.
Ее серо-голубые глаза вспыхнули, на губах заиграла улыбка, выражающая что-то вроде “Не делай из меня дурочку!”
— Сказано очень благородно, Норм, — произнесла она. — Но я считаю, что ты точно так же исчез бы, предложи тебе кто-нибудь что-либо подобное.
— Можешь думать все, что тебе заблагорассудится. Но поскольку все это всего-навсего фантазия, это не имеет ровно никакого значения. А теперь я хочу заглянуть в бюро трудоустройства. Попробую еще раз потолкаться у машин. Кто знает, может быть, обнаружу, что мне выпал седьмой разряд, как у Джо?
— Может быть, — усмехнулась Хелейн. — Когда же ты вернешься?
— Поздно.
— Норм, не проводи столько времени во дворце грез. Я так волнуюсь, когда ты накачиваешься этой дрянью.
— Я — народ! — он поднял вверх указующий перст. — Мне нужен мой опиум!
Он толкнул ладонью дверь. Она отворилась, издав скрежещущий звук, и Помрат вышел наружу. Коридор был тускло освещен. Чертыхаясь, он стал пробираться к лифту. В коридорах, где живет седьмой разряд, освещение совершенно иное. Он бывал в гостях у Джо Квеллена. Правда, нечасто. Его зять не якшался с пролетариями, даже если это его ближайшие родственники. Но он видел, как чертовски хорошо живется Квеллену. А кто он есть, если задуматься? В чем состоит его мастерство? Ведь он всего-навсего бюрократ, бумагомарака! Джо Квеллен не умел делать ничего такого, чего не мог бы сделать, и притом гораздо лучше, компьютер. Но тем не менее у Джо была работа, должность, а у него, Помрата, нет.
Он хмуро посмотрел на свое искаженное отражение в отполированной двери лифта. Коренастый, широкоплечий мужчина, которому только-только перевалило за сорок, с густыми бровями и усталыми печальными глазами. Отражение делало его старше, создавая складки под подбородком. “Дайте мне только время”, — подумал он. Затем шагнул в овал лифта и помчался к нижнему ярусу огромного жилого комплекса.
“Я делаю свой выбор по своей доброй воле, — оправдывался он перед самим собой. — Я женился на соблазнительной Хелейн Квеллен. У меня есть разрешение на двоих детей. Я выбрал себе профессию по наклонностям. И вот я в одной комнате на четверых, у меня тощая жена и я не гляжу на нее, когда она голая, потому что щажу свои нервы. Квоту кислорода я давно выбрал и сейчас иду нажимать кнопки трудоустраивающей машины, и меня ждет старый, давно знакомый ответ. И тогда я бросаю несколько мелких монет во дворец грез и…”
Помрат задумался над тем, как все-таки он поступит, если какой-нибудь агент, прыгнув во времени, подойдет к нему и предложит билет в более спокойное вчера. Поступит ли он так же, как и Бад Виснек, ухватившись за столь соблазнительный шанс?
“Все это чепуха, — напомнил себе Помрат. — Такой возможности не существует”. Прыгуны во времени — плод воображения. Обман, увековеченный Верховным Правлением! Невозможно перемещаться в прошлое. Все, что можно сделать, — это непреклонно двигаться вперед со скоростью одной секунды за секунду.
“Но если такое все же возможно, — спросил сам себя Помрат, — то куда на самом деле отправился Бад Виснек?”
* * *Когда входная дверь закрылась и Хелейн оказалась одна, она устало опустилась на край многоцелевого стола, расположенного посреди комнаты, и больно закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. “Он даже не замечал меня, — думала она. — Я принимала душ прямо перед ним, а он меня даже не замечал”.
На самом же деле, и Хелейн вынуждена была это признать, это было неправдой. Она следила за своим отражением в медной настенной плите, которая у них сходила за зеркало, и видела, как °н украдкой поглядывает на ее тело, когда она стояла перед душем спиной к нему. А затем, когда она голая пересекала комнату, чтобы взять одежду, он снова посмотрел на нее, на этот раз спереди.
Но ничего не последовало. И это было самым обычным. Если бы он ощутил хотя бы искру желания, он наверняка показал бы это. Лаской, улыбкой, поспешным движением руки к кнопке, которая откидывала встроенную в стену кровать… А так он смотрел на ее тело, и ничего не испытывал. Хслейн страдала от этого больше, чем от всего остального.