— Не могу, — отрезал Старик. — Я знаю, как это делается, но торговлей не занимаюсь. Да и потом, этому не научишь. Либо дано, либо нет.
— Какая разница? Сделай вид, что продаешь. Давай я продам ему технологию. Я тоже умею исчезать. Мне торговля не претит.
— Это был бы обман.
— Такого грех не обмануть.
— Обман вне сферы этики.
— Плевал я на сферу этики! Мацуяма-сан поднял палец:
— Я вижу, вы спорите, но ничего не слышу. Делаю окончательное предложение. Сто двадцать тысяч американских долларов или эквивалент в японских иенах за продажу мировых прав на фокус с исчезновением.
— Он назвал чудо фокусом! Это последняя капля! — закипел Старик, но тут истерически заклекотал Смит:
— Смотри, смотри! Первый экран! Полиция!
В самом деле — на первом мониторе появились фигуры в пуленепробиваемых жилетах, крадущиеся вдоль улицы по направлению к дому. Один из полицейских пнул лежащую акиту, которая немедленно проснулась и вцепилась ему в лодыжку.
— Псы просыпаются!
— Ну не могу же я уследить за всем сразу, — поморщился Старик.
— Вызвал полицию, когда вы усыпили моих собак, — сообщил Мацуяма-сан, показав пальцем на красную кнопку. Потом покрутил какую-то ручку, и стали слышны звуки улицы. Пробудившиеся акиты свирепо рычали, укушенный отчаянно вопил, товарищи пытались отцепить от него намертво прилипшего пса. Внезапно на экране возникли двое: высоченный блондин и маленький японец с какими-то начальственными иероглифами на каске. Физиономию блондина объектив изрядно искажал, но голос был слышен отчетливо:
— О'кей, все как договорились. Ваши люди входят первыми, я — следом. Главное не дать им возможность исчезнуть прежде, чем я зачитаю им права. Ни в коем случае не напугайте их. Пусть думают, что это обычная проверка. Мол, сигнализация по ошибке сработала. Когда они успокоятся, появлюсь я и попробую с ними договориться.
Японец кивнул.
— ФБР! — ахнул мистер Смит. — Мало нам было собак!
— Как они нас нашли? — нахмурился Старик. — Очевидно, существуют какие-то электронные приспособления, которые могут нас выслеживать. Боюсь, что наш хозяин во многом прав.
— Зато мы умеем вовремя исчезать.
— Не самый конструктивный выход, — вздохнул Старик и протянул Смиту руку.
Тут в комнату с грохотом и пыхтением вломились полицейские.
— Прямо как в телевизоре, — причмокнул мистер Смит.
— Куда теперь?
Появился начальник, поднял руку, и полицейские опустили автоматы.
— В Индию.
— В Индию?
— Последняя остановками все, «сбросим этот бренный шум».
— Красиво. Кто сочинил?
С нарочитой неспешностью вошел давешний блондин.
— Спокойно, парни. Вашему путешествию конец. Думаю, вы и сами это понимаете.
Сомкнув вежды и блаженно улыбаясь, Старик и мистер Смит медленно воспарили к потолку и просочились через крышу, продемонстрировав новую вариацию исчезновения.
— Мать твою! — выругался блондин. — Похоже, вы все-таки их напугали! Перед самым исчезновением компаньонов на пороге возник молодой секретарь. Он посмотрел на своего босса с явным беспокойством и включил сирену.
— Скорей! Господин Мацуяма умер! Я должен в течение двух минут подключить его к аппарату! Вон там инструкция по эксплуатации, возьмите, а я пока подключу сенсоры!
Секретарь рывком перевернул старца и принялся тыкать штекерами ему в спину. Внезапно Мацуяма-сан вздрогнул и открыл глаза.
— Идиот! Уж и задремать нельзя. Что тут происходит?
Предпоследнее путешествие было не самым дальним, но самым утомительным, ибо компаньоны уже порядком выбились из сил. Они пропустили момент приземления, так как незадолго до конца полета оба погрузились в глубокий сон. Трудно сказать, сколько времени пробыли они в забытьи, но когда Старик приоткрыл глаз (чтобы сразу же вновь его зажмурить), сияло безжалостное полуденное солнце. Старик пощупал живот, заголившийся вследствие посадки на автопилоте, и проворно отдернул пальцы.
— Вот так так, — пробормотал он. — Мой живот раскалился добела. Никогда еще не испытывал столь сильного осязательного ощущения. Мистер Смит шевельнулся.
— Что ты сказал? Живот раскалился? А я думал, что это моя прерогатива — на случай медицинского осмотра. — И засмеялся. — Хорошо, что я выспался!
— А раньше ты когда-нибудь испытывал потребность в сне?
— Да. И ты тоже. Мы постепенно обзавелись этой потребностью, необходимой для нашего маскарада. У меня все началось с той ужасной шлюхи в Нью-Йорке. До сих перед глазами стоит след от резинки на ее бедре. Как след шины на снегу. В тот раз я уснул от острого приступа скуки, навеянного ее трактовкой секса. При этом, отметь, до секса дело так и не дошло, но мне достаточно было представить дальнейший ход событий, и я предпочел отключиться. А дальше было бы так: театральные стоны, затуманенный взгляд, ритмичное вихляние задом, коммерческий припев «как хорошо» и по истечении положенных пятнадцати минут имитация оргазма.
— Я не смогу участвовать в этом обсуждении, — заметил Старик. — Описываемые тобой действия мне малопонятны и несимпатичны.
— Просто хотелось остановиться на том памятном случае поподробнее, потому что я впервые тогда вкусил сна, этого сладкого забвенья, которого прежде мы с тобой были лишены…
— Ничего, у нас есть другие преимущества.
— Не так уж много. Умение вовремя исчезать — вот, пожалуй, и все.
— А путешествие без билета, без стояния в очереди, без зависимости от общественного транспорта?
— В награду за жизнь без сна, без отдыха, без конца? Слабая компенсация…
— Меня все больше и больше беспокоит…
— Что?
— Изображая из себя смертных, мы постепенно превращаемся в них на самом деле, причем гораздо успешней, чем наш друг Мацуяма превращается в бессмертного.
— А это означает, что нам пора возвращаться, — медленно произнес мистер Смит.
— Давно пора. Вот, положи руку мне на живот. Мистер Смит так и сделал.
— Разве не горячо? — спросил Старик.
— Вовсе нет. Нормальная температура для живота в здешнем климате.
— Значит, я выбрал неудачный пример. Но хоть жару-то ты ощущаешь?
— На мой вкус, жара умеренная. Значит, для большинства людей слишком жарко.
— Понимаешь, я никогда прежде не ощущал ни жару, ни холод. Теперь же я начинаю чувствовать температуру. Если так пойдет дальше, еще неизвестно, сможем ли мы вернуться туда, откуда прибыли.
— Не бойся, твоя божественная природа никуда не денется. Другое дело — запас энергии. Парализованный помнит, как ходить, да встать не может.
— Приятная аллегория, вполне в твоем духе.
Старик поправил хламиду и приподнялся.
Его глаза уже привыкли к жгучему, переливчатому сиянию, из-за которого все вокруг казалось подернутым легкой дымкой. В тени гигантского дерева Старик разглядел какие-то неподвижные, но явно живые силуэты и в первый момент решил, что это представители фауны.
— Кто это там? — шепотом спросил он Смита.
— Люди, — ответил тот, садясь.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Люди, причем почти голые. Мужчины. Тощие как щепки. Лысые. На каждом очки в металлической оправе.
— На каждом? И сколько же их?
— Я вижу пятерых. Возможно, в высокой траве сидит кто-то еще.
— Как тебе удалось в твоем возрасте сохранить столь острое зрение? Мистер Смит сатанински улыбнулся:
— Мне случалось любоваться такими восхитительными картинами… Без острого зрения в моем деле никак нельзя.
— Без подробностей, пожалуйста. Переходим к следующему вопросу. Кто эти люди?
— Святые старцы, — донесся ответ на певучем индийском диалекте. Голос был высок и тонок, но несказанно нежен.
— Они что, слышат нас на таком расстоянии? — удивился Старик.
— Вот уж не подумал бы, — перешел на шепот мистер Смит.
— Мы слышим каждое ваше слово, — вновь донесся голос. — И теперь окончательно убеждены, что вы тоже святые старцы, но обладающие куда большей властью и силой, чем мы. Вот мы и собрались, чтобы внять голосу вашей мудрости.
— А как вы узнали о нашем появлении?
— Получили мистическое послание. В нем говорилось, куда идти. И мы пришли, а за нами придут и другие. Когда же мы увидели, как вы низвергаетесь с небес и лежите прямо под палящими лучами полуденного солнца, да еще посреди пустыни, где кишмя кишат ядовитые гады и бродят хищные тигры, мы сказали себе: «Се святые старцы первого ранга, высшие в иерархии». И мы сели в тени, чтобы солнце не сожгло наши жалкие головы, и стали ждать вашего пробуждения.