Пытался он его, будучи проректором, пару-тройку раз прижать. То часов лекций и семинаров меньше даст (через своих прихвостней, так как сам в университете больше не появлялся), так тот в освободившееся время книги стал писать.
То во время защиты диссертации хотел его завалить. Так другие не дали. - Самобытный учёный и редкий талант, - сказали. И ВладимИр прекрасно защитился.
Даже простой гадюкой решил заползти в дом в деревне и просто покусать там всех. Так на крыльцо перед ним опустился ворон Одина, взмахнул крыльями, и по радужному мосту выкатился змей из земной реальности в его же Океан.
Потом над океаном долго бесновался Тор, бил змея всеми возможными молниями и грозил всеми известными карами.
А в довершение ко всему получил Йормунганд письмо от родного братца, от Нига. Тот пишет, что совершенно поправился и с нетерпением ждёт встречи.
И змеюка понял, что время его, видимо, ещё не пришло…
______
*Мой перевод стиха Роберта Грейвза “Пазлы” в стиле верлибр.
Текст оригинала:
He is quick, thinking in clear images;
I am slow, thinking in broken images.
He becomes dull, trusting to his clear images;
I become sharp, mistrusting my broken images.
Trusting his images, he assumes their relevance;
Mistrusting my images, I question their relevance.
Assuming their relevance, he assumes the fact;
Questioning their relevances, I question the fact.
When the fact fails him, he questions his senses;
When the facts fails me, I approve my senses.
He continues quick and dull in his clear images;
I continue slow and clear in my broken images.
He, in a new confusion of his understanding;
I, in a new understanding of my confusion.
**Небольшая вставная сценка, связывающая другие действия в драматическом произведении.
========== Интерлюдии 3-4 ==========
Интерлюдия 3
POV автор
В холодном огромном зале, где гуляют ветры и воет пурга, на серебристом троне восседает женщина ослепительной красоты.
Кожа её - белый алебастр, рыжие волосы зачёсаны сильно наверх и образуют сложную пирамиду. В ушах женщины старинные серьги в виде розы, такой же кулон - часы на груди.
Перед ней по красивейшему паркету медленно и тихо движутся пары. Можно сказать, что они танцуют, но музыки не слышно.
Уже много времени женщина просто сидит на троне и безучастно смотрит на танцующих. Ей есть, что вспомнить, чего стыдиться, о чём сожалеть.
Неожиданно она встаёт, спускается в зал и произносит одно только слово:- Ниди!. Тут же перед ней, из ниоткуда появляется маленький человечек:
- Звали, хозяйка?
Женщина снимает серьги и кулон, кладёт всё в выткавшуюся буквально из воздуха старинную шкатулку и говорит тихо, почти беззвучно:
- Передай это жене ВладимИра и уничтожь моё изображение на той гравюре.
-Слушаюсь, хозяйка. Всё сделаю, как надо.
Человечек исчезает. Женщина опять поднимается к трону и садится на него. Ей нечего больше желать…
В холодном огромном зале, где гуляют ветры и воет пурга, на серебристом троне восседает женщина ослепительной красоты. Кожа её - белый алебастр, рыжие волосы зачёсаны сильно наверх и образуют сложную пирамиду. По щекам женщины струятся холодные слёзы…
Интерлюдия 4
POV ВладимИр
- Мама, папа. Идите скорее в гостиную, тут такое!?!?!
Мы с Ольгой впопыхах вбегаем в гостиную. Перед одной из гравюр стоят ВладимИр, Ольга и Ферн и, не отрываясь, смотрят на неё.
Я спрашиваю строго: - Что за шум? Что случилось?
ВладимИр смотрит на меня восторженно и испуганно одновременно и говорит:
- Папочка, тётя с гравюры ушла. Но перед этим передала вам с мамой вот это,- и сын протягивает мне старинную шкатулку.
Дочь продолжает: - Она сказала, что это для нашей мамы, а ещё она произнесла непонятную фразу о каких-то Хранителях.
Ольга-старшая ахает и садится на диван. Её лицо белеет так, что я бегу за корвалолом на кухню. Ферн уже прыгает около неё и пытается лизнуть в лицо. Когда ему это удаётся, румянец возвращается на лицо жены, и она выпивает принесённое мною лекарство.
Я открываю шкатулку и вижу бабушкины украшения, подаренные мною Хельге.
Я произношу как можно спокойнее: - Всё хорошо. Она приходила проститься. Больше она нас не побеспокоит. А это прощальный подарок и оберег одновременно.
Я помогаю жене надеть серьги и цепочку с кулоном. Видно, что ей подарок и нравится, и одновременно она его боится.
Я отправлю детей и собаку в сад. Пусть побегают! Жену беру на руки и несу на кухню.
- Сейчас чайку попьём с твоими пирожками и совсем успокоимся, - произношу я и ставлю чайник на огонь.
Из коридора доносится шорох. Потом тихие шаги на лестнице.
Ольга улыбается и говорит: А они ведь не пошли на улицу, они у тебя в кабинете.
Придав лицу самое строгое выражения, я поднимаюсь следом за проказниками в кабинет.
Дети сидят в креслах и читают мои книги. Дочка отрывается от страницы и спрашивает: «Папочка, а кто такие Хранители?» Ей вторит сын: «Значит, папочка пишет в книгах правду?»
Возможно, это - и конец романа, но кто знает…
Суждено человеку мечтать
О завтрашнем лучшем дне.
Заветную цель чтоб догнать,
Мы забываем о сне.
Мир старится вместе с нами.
И всё же по-прежнему молод.
А мы все живём мечтами,
Презирая жару и холод.
Ты в жизнь с надеждой вступаешь.
Но не в каждом она живёт.
Её навсегда ты теряешь,
Если радость в тебе умрёт.
Её колдовское сияние
Вдохновляет юность в пути.
Безмерно мечты влияние.
Никому от него не уйти.
Не мечту мы хороним со старцем,
А усталость от жизненных бед.
И могила становится ларцем,
Где взрастает надежда в ответ.
То не лесть, не мечта пустая,
Что родится в безумном мозгу.
Сердце громко стучит,вещая:
“Счастье ждёт тебя на веку!”
И нам внутренний голос поёт,
что с надеждой душа не умрёт. *
_____
*Мой перевод стиха Ф. Шиллера “Надежда” в стиле верлибра.
Текст оригинала (Сразу хочу извиниться за немецкое правописание. При публикации не пропечатываются умляуты.
Es reden und traeumen die Menschen viel
Von bessern kuenftigen Tagen;
Nach einem gluecklichen, goldenen Ziel
Sieht man sie rennen und jagen.
Die Welt wird alt und wird wieder jung,
Doch der Mensch hofft immer Verbesserung.
Die Hoffnung fuehrt ihn ins Leben ein,
Sie umflattert den froehlichen Knaben,
Den Juengling locket ihr Zauberschein,
Sie wird mit dem Greis nicht begraben;
Denn beschliesst er im Grabe den mueden Lauf,
Noch am Grabe pflanzt er - die Hoffnung auf.
Es ist kein leerer, schmeichelnder Wahn,
Erzeugt im Gehirne des Thoren.
Im Herzen kuendet es laut sich an:
Zu was Besserm sind wir geboren;
Und was die innere Stimme spricht,
Das t;uscht die hoffende Seele nicht.