- Никки, займись лучше своей баронессой Захерт, - ответил Андрей, которого начал раздражать этот разговор.
- Друг мой, Юлия дала мне отставку, переключившись на тебя. Я, должно быть, уже стар для неё, - улыбнулся Ходкевич.
- Я не собирался уводить её у тебя, просто не смог отказать даме, - ответил Андрей.
- Мещерский, да ты шустрый малый, везде успеваешь! Теперь еще на дочку командира глаз положил? – продолжал подтрунивать Делянов.
- А почему бы и нет? Ольга весьма недурна, - ответил Андрей.
- Но до твоей кузины ей далеко. И лицом, и изяществом фигуры мадмуазель Протасова превосходит мадмуазель Левашову, - сказал Ходкевич.
- Господа, вы вольны обсуждать женские прелести Верочки, но делайте это хотя бы не в моём присутствии, - оборвал товарища Мещерский.
- Не горячись, Андре, мы же просто шутим, - миролюбиво сказал Делянов. – Давайте лучше выпьем, друзья мои.
Побыв на квартире Ходкевича ещё немного, Андрей откланялся. Спустившись вниз, молодой человек сел на коня и пустил его рысью по пустынной улице. Мерный стук копыт и прохлада осеннего вечера помогли избавиться от дурного настроения, которое овладело им после разговора с Деляновым. Он и сам не понимал, что вызвало в нём такую злость. Обычная вечеринка, обычный разговор. Ничего дурного о Вере сказано не было. Но уже то, что на офицерской попойке звучало её имя, показалось Андрею оскорбительным. Пусть перемывают кости кому угодно, но не Вере. И не Оле. Отчего-то и упоминание о дочери генерала тоже задело Андрея. Быть может виной тому было изрядное количество выпитого? Андрей отличался богатырским здоровьем и мог позволить себе много выпить, не хмелея. Бывало, конечно, что и он перебирал, если пирушка затягивалась. В этих редких случаях, зная, как недовольна будет тётушка, он просто посылал домой записку, а сам оставался до утра у Николая.
Оля. В последнее время Андрей часто думал о ней. Она переменилась, и не только внешне. Когда Фёдор начал ухаживать за ней, девушка стала держаться увереннее. Если прежде её испуганный взгляд метался при появлении Андрея, как загнанный заяц, и она краснела до корней волос, то сейчас Оля всё чаще стала останавливать на нём внимательный взгляд умных глаз. Красивых глаз. А он всё чаще задумывался о словах Верочки, которая говорила ему о том, что при более близком знакомстве Ольга непременно понравится ему. Нет, он не был влюблён. Просто переменил мнение об этой девушке.
Как-то раз, вернувшись со службы раньше обычного времени, он услышал доносившееся из музыкального зала пение. Не было сомнений в том, что пела Оля. Какой дивный, хрустальный голос был у неё! Андрей завороженно слушал её пение. Когда он заглянул в зал, чтобы выразить ей своё восхищение, она снова ужасно смутилась. Ну отчего это происходит с ней? Что за напасть такая?
Андрей дивился тому, что Фёдора, с которым едва знакома, она отчего-то не смущается. Вот и пойми этих женщин! Фёдор не скрывал от брата, что безумно влюблён в Олю и собирается в ближайшее время сделать ей предложение. Он как-то сразу разглядел её. А он, Андрей, был слеп.
Да ещё этот Аносов, который тоже сделал предложение Оле. Верочка влюблена в него и уже все уши прожужжала. Андрей пытался убедить её выбросить из головы соседа, но она упрямо твердит своё. Верочка - юная, милая девушка - и этот тёртый жизнью полковник. Он совсем не пара ей, он испортит жизнь Верочке. Или Оле, если она всё-таки решит принять предложение Аносова, а не Фёдора.
Глава 8
По сложившейся традиции бальный сезон в Петербурге открывался рождественским императорским балом в Зимнем дворце. И Левашовы, и Протасовы получили приглашения на это важное светское мероприятие. Бал в Николаевском зале должен был почтить своим присутствием Государь Император. Ни Оля, ни Вера никогда ещё не видели монарха и членов царской семьи, поэтому волновались, собираясь в Зимний дворец. Матери заранее рассказали девушкам о строго расписанных правилах проведения придворных балов, которые следовало соблюдать неукоснительно. Вера слушала маменьку, но не особо стремилась что-то запомнить. Её гораздо больше волновал вопрос о том, будет ли на этом балу Пётр Аносов. Оля была более внимательна к наставлениям своей матери. Она очень переживала, что может сделать что-то не так, нарушив установленный регламент. И тогда позор падёт не только на её голову, но и на головы её родителей, которых она совсем не хотела подвести.