В нашей хижине стали появляться книги, самые разные. Понятно, что их заказывал Стив и все они предназначались для моего обучения. Особенно меня поразила книга какого то Маквела под названием "Правитель". Поразила своим цинизмом и беспринципностью. В ней, наряду со здравыми мыслями и рассуждениями утверждались дикие для меня положения о том, что цель оправдывает средства её достижения, если она направлена на благо государства. В открытую говориться, что любой правитель имеет право на жестокость и ложь и что обман не зло, что свое слово не обязательно держать и многое другое.
Особенно меня покоробили следующие утверждения: — " завоевателю следует принять лишь две меры предосторожности: во-первых, проследить за тем, чтобы род прежнего государя был искоренен, во-вторых, сохранить прежние законы и подати — тогда завоеванные земли в кратчайшее время сольются в одно целое с исконным государством завоевателя." И ещё, — Поистине страсть к завоеваниям — дело естественное и обычное; и тех, кто учитывает свои возможности, все одобрят или же никто не осудит; но достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям какой угодно ценой…
что нельзя попустительствовать беспорядку ради того, чтобы избежать войны, ибо войны не избежать, а преимущество в войне утратишь."
Стив заставлял меня несколько раз перечитывать эту книгу, говоря, что это руководство к действию любого короля, который хочет остаться у власти и не повторить ошибки своих предшественников, которые эту власть потеряли. Он заставил меня сделать выписки и каждый вечер из читать ему вслух:- государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости. Учинив несколько расправ, он проявит больше милосердия, чем те, кто по избытку его потворствует беспорядку. Ибо от беспорядка, который порождает грабежи и убийства, страдает все население, тогда как от кар, налагаемых государем, страдают лишь отдельные лица. Новый государь еще меньше, чем всякий другой, может избежать упрека в жестокости, ибо новой власти угрожает множество опасностей.
— что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись. Говорят что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж
приходится выбирать, то надежнее выбрать страх.
— когда государь ведет многочисленное войско, он тем более должен пренебречь тем, что может прослыть жестоким, ибо, не прослыв жестоким, нельзя поддержать единства и боеспособности войска.
— Излишне говорить, сколь похвальна в государе верность данному слову, прямодушие и неуклонная честность. однако мы знаем по опыту, что в наше время великие дела удавались лишь тем, кто не старался сдержать данное слово и умел, кого нужно, обвести вокруг пальца; такие государи в конечном счете преуспели куда больше, чем те, кто ставил на честность.
— из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса — волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков.
— разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание. Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же. А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется.
— что государь, особенно новый, не может исполнять все то, за что людей почитают хорошими, так как ради сохранения государства он часто бывает вынужден идти против своего слова, против милосердия, доброты и благочестия. Поэтому в душе он всегда должен быть готов к тому, чтобы переменить направление, если события примут другой оборот или в другую сторону задует ветер фортуны, то есть, как было сказано, по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла…
Я почти что каждый вечер проводил в хижине Сэма. Он оказался поистине кладезем различных преданий и легенд. От него я узнал, что на свете существует несколько десятков королевств, герцогств и даже независимых графств, что Илис рассекает все страны на две части, — большую, где живут люди и запретную, куда вход людям запрещен. Это противоположенный берег. Там никто не селится и не живет, а те смельчаки, что пытались там обосноваться сгинули в безвестности. Говорят, что в запретных землях иногда гуляют боги, когда им надоедает однообразие небесной жизни и они жаждут земных приключений.
В этот вечер я как обычно после вечерней тренировки помог Сэму навести порядок в его хижине и выслушал очередное предание, на этот раз о рукокрылых людях, что живут высоко в горах. Они передвигаются по небу и могут часами парить в нем, летая по кругу. Живут они охотой, нападая на диких коз, но не брезгуют и домашним скотом. Особенно от них страдают отары овец, что пасутся на склонах гор. Когда Сэм был ещё молодой и жил в столице, он сам видел рукокрылого. Его возили в клетке и показывали за деньги на базарных площадях. При случае рукокрылые могут напасть и на человека и утащить его к себе в жилище. Предпочитают они молодых девушек и женщин, которые исчезают навсегда.
Получив свою порцию сказок я отправился на берег реки, что бы ополоснуться. Я любил такое время. Уже сумерки, на реке никого нет, тишина, звонкая музыка вод Илис. Я лежал недалеко от берега и наслаждался покоем, как вдруг услышал чьи то грузные шаги. К бревну подошли три человека, в одном из них я узнал Стива, два других были приезжие купцы. Они уселись и завели неторопливый разговор. Невольно я стал подслушивать, особо не вникая в то, что они говорят, пока некоторые фразы меня не насторожили.
— Барон, ваш ход с маркизом Солей не произвел особого впечатления на столицу. В его рассказ о том, что он лично читал грамоту покойного короля, в которой тот признает ребенка герцогини законным наследником престола, многих не убедил. Да и не мог убедить. Ведь почти достоверно известно, что герцогиня была убита слугами узурпатора в первые часы переворота и похоронена в своем фамильном склепе. Нужны более достоверные доказательства, что ваш подопечный не самозванец, а сын Вийгора. Мы слишком многое вложили в это предприятие, что бы теперь отступить.
— Свиток о признании не родившегося ещё тогда ребенка наследником престола подписан королем незадолго до его гибели и скреплен большой королевской печатью, которую не возможно подделать. — В таком случае кто его мать, если герцогиня Таврическая мертва уже почти двадцать лет? Кого вы сюда привезли? — Ну скажем так, — брак между королем и герцогиней был династическим. Король Вийгор чувствуя шаткость своего положения пытался укрепить свою власть с помощью наиболее влиятельных и знатных семей. К сожалению он опоздал. Любви между ними не было и по этому король ещё до свадьбы позволил себе, мягко говоря, интрижку на стороне. И его приказ "спасти любой ценой" именно касался этой женщины, а не герцогини.
— Постойте, постойте. При дворе говорили, что у короля появилась фаворитка из жриц храма Илис, но они не могли иметь детей, ведь он белый, а она золотокожая. — Я бы не был столь категоричен достопочтенный, и Старк тому подтверждение. — Барон, вы хотите сказать, что ваш подопечный рожден золотокожей жрицей Илис от белокожего короля Вийгора? — Я ничего не хочу сказать, я констатирую факты. — Этого не может быть. Старк не может быть сыном короля, потому что разноцветные не могут иметь детей, это известно всем… — На правой руке у Старка большая королевская печать и он уже применил силу огня, когда сжег Черного Хвана.