– Только маму не пугай. Со мной все нормально. Нехорошо вышло, – состояние велосипеда волновало Тома куда больше собственного падения.
– Я так и знала, что эта ужасная штука тебя покалечит. Бросай ее и идем домой. У тебя кровь, все на нас смотрят. – Полли пыталась перевязать уродливый порез своим маленьким платком.
– Ну пошли. Господи, как странно я себя чувствую. Помоги мне встать, пожалуйста. Мод, кончай выть и иди домой. Эй, Пат, отвези машину домой, и я тебе заплачу. – Том медленно поднялся и, опираясь на плечо Полли, отдавал команды.
Процессия вышла такая: огромная собака, продолжавшая лаять. Ее хозяин, добродушный ирландец, кативший «дьявольскую вертушку», как он непочтительно обозвал боготворимый Томом велосипед, сам раненый герой, поддерживаемый услужливой Полли, и Мод, вся в слезах и с шапкой Тома в руках.
К сожалению, миссис Шоу уехала на прогулку вместе с бабушкой, а Фанни наносила визиты, так что рядом с Томом не было никого, кроме Полли, потому что одна горничная упала в обморок при виде крови, а вторая словно сошла с ума от страха. Вызванный доктор сказал, что придется зашивать рану.
– Кому-то надо держать его за голову, – добавил доктор, вдевая нитку в странную маленькую иголку.
– Я буду сидеть тихо, но если уж кто-то должен меня держать, то пусть это будет Полли. Ты ведь не боишься, правда? – спросил Том с умоляющим видом, потому что ему не нравилась мысль о том, что его будут зашивать.
Полли хотела было отказаться, но вспомнила, что Том однажды назвал ее трусихой. Это был шанс доказать, что она вовсе не такая. А еще бедному Тому больше некому было помочь, поэтому она подошла к дивану, где он лежал, и успокаивающе кивнула, с двух сторон взяв его за голову своими маленькими мягкими руками.
– Ты молоток, Полли, – прошептал Том.
Затем он стиснул зубы, сжал кулаки и лежал неподвижно, перенося боль, как настоящий мужчина. Доктору потребовалась минута или две, и когда Том, выпив вина, удобно устроился в постели, он почувствовал себя вполне неплохо, несмотря на боль в голове. Ему велели поменьше двигаться, и он с благодарностью смотрел вслед Полли.
Раненому Тому пришлось провести дома целую неделю, а с большим черным синяком на лбу он выглядел очень живописно. Все заботились о нем, потому что доктор сказал, что, придись удар на дюйм ближе к виску, он оказался бы смертельным. Мысль о том, что они могли потерять старину Тома, немедленно вызвала всеобщую любовь к нему. Отец спрашивал, как он себя чувствует, по нескольку раз на дню, мать постоянно говорила о «чудесном спасении милого мальчика», бабушка потчевала его всевозможными вкусностями, а девочки угождали ему, как преданные рабыни. Это лечение имело превосходный эффект. Когда никому не нужный прежде Том оправился от первого изумления, он расцвел, как это иногда бывает с больными людьми, и удивил свою семью, став неожиданно терпеливым, благодарным и любезным. Мальчики редко говорят о своих чувствах с кем-то, кроме матерей, но миссис Шоу так и не нашла ключ к сердцу своего сына. Зато во время его болезни было посеяно маленькое семя, которое пустило корни, и хотя оно росло очень медленно, в конце концов во что-то оно выросло. Возможно, в этом ему помогла Полли. Вечера давались Тому особенно тяжело, поскольку из-за отсутствия движения он, как всякий крепкий мальчик, делался беспокойным и нервным и никак не мог заснуть, поэтому девочки, как могли, развлекали его. Фанни играла и читала вслух, Полли пела и рассказывала разные истории, которые так ему нравились, что она начинала с наступлением сумерек, а Том устраивался на своем любимом месте на бабушкином диване.
– Валяй, Полли, – велел молодой султан однажды вечером, когда его маленькая Шахерезада уселась в свое низкое кресло, предварительно раздув огонь в камине, чтобы в комнате стало светло и уютно.
– Не хочу сегодня рассказывать сказки, Том. Я и так рассказала все, что знала, а новых не могу придумать, – ответила Полли с печальным взглядом. Раньше она такой не была. Том смотрел на нее минуту, а затем с любопытством спросил:
– О чем ты думала, когда сидела, глядя на огонь? Ты с каждой минутой делалась все серьезнее.
– О Джимми.