В-третьих, в этой религии не было места для хорошего наёмника. В конце концов, зачем нужна была секта, которая призывала любить своих врагов?»
К счастью, как показывали следующие свитки, христиане предоставляли такое же широкое поле деятельности для наёмников, как и все остальные. Но при этом, в особенности во время восстаний второго столетия, христиане принесли в Синанджу ужас.
Здесь, кроме того, отмечались старинные культы Дионисия, Исис, Михрайсм, которые тоже принесли в Синанджу ужас, но даже в этом свитке не было ни одного слова о мистере Арисоне или даже любого упоминания о человеке, который мог пропустить через себя пули. Никто не мог сделать этого. Но всё же Ремо видел это собственными глазами в индейском лагере.
Тут Ремо увидел Чиуна, идущего по тропинке к великому Дому синанджу.
Движения его тела были лёгкими, а шаги — неслышными. Так же бесшумно он появился на пороге пустого здания.
— Сокровища синанджу, — сказал Чиун.
— Я знаю, — ответил Ремо. — Они исчезли.
— Только когда мы вернём их назад, мы сможем справиться с мистером Арисоном, а до тех пор мир должен быть настороже.
— С каких это пор ты стал беспокоиться о всём человечестве, Маленький Отец?
— Я беспокоюсь о всём человечестве только потому, что мы не сможем выполнить свою работу.
— Это обычная работа наёмника.
— Не обычная, — ответил Чиун и не добавил ничего, кроме того, что звонил Гарольд В. Смит и разыскивал Ремо и Чиуна, и Чиун ответил ему, что не собирается больше покидать Синанджу.
— Я думаю, что я поеду, — ответил Ремо.
— Ты в некотором роде в долгу перед Пу, прекрасной Пу. Пу Кайянг Вильямс. Последнее имя особенно прекрасно. Она сказала, что она обязательно сохранит его.
— Передай ей, что она не обязана сохранять что— либо.
Телефон находился в доме пекаря, и когда Ремо вошёл туда, то оказался в окружении враждебно настроенных новых родственников. Он улыбнулся родителям. Они холодно отвернулись от него. Он улыбнулся Пу. Она разразилась слезами. Телефон висел на стене.
— Хелло, Смитти, это Ремо. Если бы ты не позвонил, я бы сам сделал это.
— Благодарю. Твои планы изменились, Ремо?
— Планы не изменились, но долг превыше всего.
— Я и не надеялся, что они изменятся. Но у нас есть проблема. Корабль военно-морских сил США «Полк» вместе со всем оружием, находящимся на борту, и в особенности с ядерными боеголовками, был захвачен этим сумасшедшим лунатиком, генералом Мохаммедом Мумасом. Мы не знаем, как ему удалось это сделать, но сейчас под его командованием находятся ракеты с ядерными боеголовками. Пентагон расписался в своём бессилии, предлагая направить против Шестого флота атомные подводные лодки. Но мы не можем следовать этим советам. Ты можешь приехать и помочь нам?
— Я думаю, что на этот раз вы не попали в цель. Я имею в виду руководителя этой акции.
— Мумас?
— Именно.
— Ты думаешь, что он боится смерти?
— Я кое-что нашёл, Смитти.
— Тебя что-то беспокоит, Ремо?
— Не беспокоит. На самом деле я ненавижу домашнюю жизнь, а тем более теперь, когда на карту поставлено столько невинных жизней, я не могу оставаться дома.
— Но теперь ты женатый, Ремо.
Ремо повесил трубку и, обернувшись к Пу, сказал, что его страна нуждается в его помощи и он должен уехать немедленно. Говоря эти слова, он вспоминал Чиуна, который всегда говорил, что есть ложь, которая приносит несомненную пользу. Он был женат сорок лет.
Пу ответила по-корейски, что всё в порядке. Она поедет с ним.
— Я не могу взять тебя с собой. Это слишком опасно, — сказал Ремо.
— Какая же мне может грозить опасность, когда я нахожусь под покровительством Мастера синанджу, — спросила Пу с улыбкой.
Её родители кивнули.
— Кроме того, — улыбнулась Пу, — я думаю, что у нас будет достаточно времени, чтобы побыть наедине и провести медовый месяц.
Улыбка превратилась в усмешку, усмешка переросла в смех, и её родители отправились собирать её вещи в дорогу. А когда появился американский вертолёт, чтобы доставить Ремо на американский корабль, её багаж состоял из пятнадцати больших плетёных корзин.
— Что это? — спросил Ремо, показывая на корзину, своими размерами напоминающую маленький автомобиль.
— Это, дорогой Ремо, наша свадебная кровать. Ты же не хочешь, чтобы мы провели наш медовый месяц без свадебной кровати?
К тому времени, когда Ремо добрался до Идры, он готов был убить первого встречного без всяких вопросов. Он был готов убить, потому что было утро или потому что было слишком жарко. Его не слишком заботила причина.
Он оставил Пу в дружественном Иерусалиме, сказав, что заберёт её на обратном пути. Она приняла это как должное, ни капли не сомневаясь, что он вернётся обратно.
Таким образом Пу, простая девушка из маленькой корейской рыбачьей деревушки, поселилась в номере отеля «Давид», которым пользовался Генри Киссинджер во время выполнения своих дипломатических обязанностей. Здесь часто бывал Анвар Садат. А также президент Никсон. Пу была в восторге от того, что для её багажа выделили отдельные апартаменты. Ремо зарегистрировал Пу в посольстве Соединённых Штатов, куда предварительно позвонил Смит. Он попросил поверенного в делах предоставить ей всё, что она пожелает. Он спросил американского дипломата, не может ли он оказать особую услугу.
Поверенный поклонился.
Ремо полетел в Египет, потом пересел в самолёт, летящий в Марокко, а оттуда на марокканском самолёте перебрался в столицу соседней Идры.
Идра подписала договор с Марокко. Между ними была война, потому что они обвиняли друг друга в предательстве арабского дела.
В настоящий момент Марокко состояло в панарабском союзе вместе с Идрой. Ремо сказал себе, что с его американским паспортом у него будет много неприятностей в Идре. «Я не могу себе этого позволить», — подумал Ремо.
Когда таможенный клерк в Интернациональном аэропорту Идры попросил у него паспорт, Ремо убил его.
Это было следствием его дурного послесвадебного настроения. Он схватил клерка и сунул его голову между вращающимися дверьми аэропорта, оклеенными плакатами, призывающими сплотить национальные силы против сионизма, империализма и пропагандирующими исламский образ жизни. После этого никто больше не спрашивал у него паспорт.
Большая часть армии ушла из Идры, и генерал остался с несколькими взводами охраны вокруг своего дворца, угрюмо слушая новости о захвате военно-морского корабля США.
Весь арабский мир был как будто охвачен огнём от этих новостей. Все восхищались этой великой победой и той ловкостью, с которой был побеждён такой опасный и могучий враг. Солдаты дрались так отважно, что даже заслужили уважение своих врагов.
Ремо, преследуемый охраной у ворот, пожалел, что у него нет оружия. Он ворвался в огромную, с мраморным полом, пахнущую духами комнату, называемую «Бункером Революционного командования».
Генерал в белом костюме, увешанном орденами, которые он получил в пятнадцати больших войнах и национальных конфликтах, сидел и мрачно слушал сообщения, в которых его называли самым великим арабским лидером всех времён.
Ремо вцепился в его чёрные волосы и затряс: его. От этой яростной тряски некоторые медали отскочили и с жалобным звоном покатились по мраморному полу.
— Вы тоже один из этих людей? — спросил генерал. — Вы наконец пришли убить меня?
— Я пришёл вернуть обратно мой авианосец.
— Я не могу сделать этого, — сказал генерал.
Ремо моментально схватил его за шею своими длинными гибкими пальцами и начал душить.
Генерал закричал:
— Я больше не контролирую положение! Я больше ничего не контролирую!
— Хорошо, голубчик, но ты должен попытаться. Я хочу, чтобы ты связался с авианосцем.
— Я уже делал это, но они меня не слушают.
— Попробуй ещё раз, — сказал Ремо, ударив несколько раз генерала лицом о полированный, расписанный под мрамор пол командного бункера.
Он мог бы убить его, но ему нужно было, чтобы генерал заговорил. Ремо всегда ненавидел стены. Его охватила ярость при мысли, что он может не выбраться отсюда, если не сконцентрируется. Если оборудование командного пункта не сработает, то ему придётся иметь дело с охраной, которая вот-вот может появиться здесь, и тогда ему придётся сражаться насмерть.
Только так может поступить синанджу из Синанджу.
Наконец оборудование сработало, и генерал, всхлипывая, вызвал авианосец. Полковником, к которому он обратился, был Хамид Кхайди.
— Возлюбленный брат, мы приказываем вам поговорить с уважаемым гостем.
— Мы очень заняты, — ответил голос.
— А что вы делаете?
— Мы осваиваем ядерные боеголовки. Мы в пределах досягаемости Иерусалима и можем накрыть его своими самолётами.
Генерал опустил руку с трубкой.
— Должен ли я приказать им остановиться?
— Подождите, — сказал Ремо. — Надо подумать.